Сокровища Тантала
Шрифт:
– Но разве мы не можем быстро их произвести, как только оборудование будет установлено? – спросил Пристли, немного сбитый с толку.
– Да, но мы этого не сделаем, пока не выполним определенные благотворительные миссии, которые, я думаю, вы согласитесь, важнее простого зарабатывания денег.
– Но у меня была идея, что большая польза для человечества должна была последовать из практического сокращения расстояний, отмены поездок по деловым причинам, отказа от нашей медленной и громоздкой почтовой службы и нашей неадекватной телефонной и телеграфной системы, –
– В конечном счете, да, но сначала мы должны обучить общественность его использованию. Это означает новые требования к самоограничению человечества. Ибо понимаете ли вы, мой мальчик, что расстояние с сопутствующими ему ограничениями и неудобствами – это не единственное, что мы уничтожили? Мы практически отменили секретность.
Он сделал паузу, чтобы осознать это поразительное заявление. Пристли ахнул, когда его значение впервые дошло до его. Молодой человек не слышал моего случайного замечания Флекнеру прошлым вечером. Он был настолько поглощен тогда и с тех пор другими аспектами проблемы, что эта фаза не приходила ему в голову.
– Подумайте об этом, – продолжал изобретатель. – Лучи моего телефоноскопа проникают сквозь любую стену, какой бы толщины она ни была, на любом расстоянии, днем или ночью, фиксируют любую картину, слышат малейший шепот. Ночная тьма – не защита. Расстояние не дает иммунитета. Сокровенная комната человека не дает никакой гарантии, что его самые важные секреты не будут обнаружены и не распространятся по всему миру, если он осмелится прошептать их другому или изложит в письменном виде.
Молодой человек теперь жадно слушал. Его внимательный ум далеко опережал аргументы профессора.
– Ты когда-нибудь задумывался, какую роль секретность играет в нашем мире? – Флекнер продолжал, увлекаясь своей темой и возбужденно расхаживая по комнате. – Если бы люди не могли встречаться и строить заговоры незамеченными, где была бы тайная дипломатия, этот источник международной розни, который еще полвека назад держал мир в крови, а теперь снова угрожает вторгнуться в советы нашей Лиги Наций? Подумайте о коррупции в нашей внутренней политике, о разграблении наших городов политиками-интриганами, благодаря которым маленькие группы негодяев, строящих тайные заговоры, смогли залезть в карманы граждан и остаться незамеченными!
– Страдал ли бы мир когда-нибудь от гнета хищнических бизнес махинаций, если бы секретные соглашения и заговоры против деловых конкурентов не смогли бы оставаться в секрете?
И подумайте о множестве частных случаях преступлений, преднамеренных убийствах, грабежах, шантаже и всех других незаконных действиях, которые все еще занимают наши суды. Девяносто процентов из них были бы невозможны, если бы тайные приготовления преступника в любой момент могли стать достоянием гласности для всех, кому не лень.
– Совершенно верно! – согласился Пристли.
– В разное время в прошлом столетии мы думали, что наконец-то обуздали многие из этих пороков, – продолжил изобретатель. – Лига Наций, как мы сказали, наконец-то положила конец войне, особенно с тех пор, как мой разрушитель фиолетовых лучей,
– Мы позволили крупному бизнесу развиваться и повышать эффективность, но ограничили его власть мудрыми ограничительными законами в интересах общества, которые благожелательно настроенные бизнесмены приняли с радостью. Но злонамеренно настроенные люди снова нашли способы воспользоваться этими законами путем тайных соглашений. В последнее время эти условия ужесточились, пока трудовой вопрос, который мы считали давно решенным, снова не стал грозить неприятностями. Мы обуздали хищного политика только для того, чтобы обнаружить, что он все еще продолжает тайно строить козни. Мы думаем, что решили проблему гуманного и эффективного обращения с преступниками, но тайная преступность по-прежнему процветает.
– Другими словами, секретность – это корень, из которого проистекают эти и многие другие пороки. Мы держим в своих руках инструмент ее уничтожения. Мы можем пока сохранить нашу собственную тайну, чтобы нанести удар по злой тайне. Мы отыщем несколько примечательных примеров и покажем их всему миру.
– Мы накажем некоторых из этих злодеев, которые лишь делали вид, что придерживались буквы закона, с помощью этого самого эффективного оружия – гласности. Мы преподадим миру драматический наглядный урок, а затем, когда урок будет полностью усвоен, мы дадим общественности инструмент для его дальнейшего применения. Выпустить его раньше было бы очень опасно. Ты понимаешь?
Пристли к этому времени с жадным интересом впитывал каждое слово. Его идеалистическая натура полностью всплыла наверх, и его недоверие к ученому было усыплено.
– Конечно, я понимаю! – радостно воскликнул он. – Мы будем выискивать гнездо за гнездом международных нарушителей спокойствия, политических мошенников, бизнесменов и обычных преступников. Мы будем шпионить за их планами, фотографировать и записывать на фонограф их тайные встречи и публиковать результаты там, где они принесут наибольшую пользу. Мы будем выводить из бизнеса банду за бандой. Какую огромную пользу мы можем принести и как это захватывающе!
– У вас замечательная идея, – согласился Флекнер.
– Какая была бы катастрофа, если бы эта машина оказалась в руках недобросовестного человека! – продолжил Пристли, внезапно пораженный новой мыслью. – Какой шанс для негодяя сколотить огромное состояние с помощью шантажа, биржевых сделок с инсайдерской информацией или политических интриг! Это опасное оружие в чужих руках. Все это очень хорошо для нас – с благими намерениями атаковать злую секретность, но секретность – это только одна сторона монеты.