Сокровища Валькирии: Звёздные раны
Шрифт:
Начальник партии отвернулся от луча, и его молчание вдруг озадачило старшего инженера — неужели была ещё одна посылочка?..
— Нет, спирта не было, — сказал он наконец. — Но было что-то покрепче… Если откровенно.
— А что, бывает и крепче? — всё ещё в язвительном тоне спросил Зимогор. — Наркота, что ли?
— Да какая наркота?.. История дурацкая.
— Пляски? Танцы? Хороводы? — точно спросил Олег, вспомнив откровения мусорщика.
Ячменный пересилил себя, обречённо вздохнул:
— Вот именно, пляски… Ходят цепочкой по горам и песни поют, фольклор какой-то… У нас кругом аншлаги стоят,
— Так и сказал? Назвал фамилию?
— Назвал…
— Вы что, знакомы с ним?
— Откуда? Я его впервые видел! Но фамилию знает!.. И ладно бы только фамилию — всё про меня знает…
— Мальчишка-то — алтаец?
— Какой алтаец?.. На вид — типичный европеец…
— Ладно, давай уж по порядку! — Зимогор достал сигареты и вышел на железные ступени. Начальник партии притворил за собой дверь и махнул часовому. Тот нехотя отошёл от вагончика и встал под дождём.
— Я вышел к этому пацану, — в полголоса заговорил Ячменный. — Любопытно стало, как это охрана пропустила… Он мне снова: дескать, разреши пройти через участок, дай команду охране, чтобы пропустили людей. И показывает направление — прямо через буровую! Мол, если они сегодня ровно в полдень не пройдут по этому месту и не споют, какая-то фаза продлится ещё дольше.
— Какая фаза?
— Я не запомнил… — поморщился начальник партии. — Не русским словом называется… В общем, и так на земле вон что творится, а ещё обрушатся бедствия — землетрясения, тайфуны, наводнения, авиакатастрофы, ну и прочие страсти. Фаза! Так вот, она продлится на неопределённый срок, если они не усмирят её… У меня была мысль пропустить, но начальник караула… в общем, это называется принципиальностью. Упёрся как бык, обещал доложить по команде. Молодой ещё летеха, жизни не знает… Ну я и отказал пацану. Он тут и заговорил на каком-то нерусском языке, с каким-то мужиком из хоровода… Этот летеха услышал иностранную речь — чуть караул в ружьё не поднял. Едва уговорил не начинать конфликта с местным населением. А мальчишка этот… подошёл ко мне, постучал по лбу пальцем… вот так и говорит, мол, теперь пеняйте на себя. Сами накликали на себя несчастье. От Божьего гнева сетями не прикроетесь. Ждите теперь беды во всём, за что бы ни взялись. А лично у меня будут большие неприятности и на службе, и дома. Уйдёт жена, повесится любимая собака…
— И что? — поторопил Зимогор. — Ушла жена?
Начальник партии хотел плюнуть сквозь стиснутые зубы, но клейкая слюна повисла на подбородке.
— Ушла, — утёрся. — И все вещи вывезла из квартиры! Сесть не на что!.. И собака погибла. Хотел ведь с собой сюда увезти — не дала… Она, стерва, привязала её на короткую,
— Ты что, тоже иностранный знаешь?
— Я-то так, один немецкий со словарём… Летеха много языков знает. Перцев, — начальник партии махнул в сторону караульного вагончика.
— Откуда советский лейтенант может знать много языков?
— Да хрен знает, откуда!.. Если откровенно, он и сам не знает, откуда знает…
— Ну-ну, продолжай!
— Чего продолжать! Нашло на него… И сейчас чешет на двух десятках, как полиглот, и сам диву даётся… Даже древнегреческий в совершенстве! И ещё один древний какой-то… Сам не знает, какой. Вроде бы скифский или шумерский, что ли…
— Ещё на кого нашло? — осторожно спросил Зимогор.
— На меня ещё, будто затмение… Да и на всех тоже.
— Отчего — затмение?
— Не знаю… Должно быть, оттого, что мальчишка по лбу постучал, — неохотно и в сторону пробурчал Ячменный. — До сих пор его палец чую…
— Каждому, что ли, постучал? — вытягивал ему жилы Зимогор.
— Нет, только мне… Но потом начался какой-то провал памяти… У всех… Хотя не все признаются. Так и не известно, прошла эта процессия через наш участок или нет… Одни говорят, не проходила, другие вроде видели… Глаза у него были какие-то… гневные. Или нет, грозные!
— У кого — у него?
— Да у пацана!.. Не по возрасту такие глаза. Гипноз или хрен знает…
Зимогор бросил окурок и пошёл к избушке начальника партии. Тот же запер кернохранилище, опечатал и побежал догонять. По дороге запнулся обо что-то и, будто афишная тумба, с грохотом рухнул на землю. В тот же миг рядом с ним появился лейтенант в фуражке, подал руку, что-то сказал, однако Ячменный не принял помощи, встал сам, с руганью и матюгами, отряхнул грязь с плащ-накидки. Лейтенант сказал ещё что-то и похромал к своим вагончикам, то и дело оглядываясь на Зимогора.
Через несколько метров начальник партии снова завалился, теперь на спину, поскользнувшись на мокрой траве.
— Что-то тебя, брат, земля не держит, — усмехнулся Зимогор, жалея его, однако Ячменный принял это за издевательство.
— Сами смотрите под ноги! Чтоб мордой в грязь не навернуться!
— Да ты не обижайся!.. А что этот лейтенант хромает? Что у него с ногой?
— Я бы вообще ему ноги повыдергал… — Ячменный вытер руки о траву, достал сложенную вчетверо бумагу. — Заявление об увольнении… Делайте, как хотите, а я — как знаю…
Зимогор посмотрел в бумагу, и вернул назад.
— Легко хочешь отделаться — уволился, и дело с концом. А кто будет отвечать? Тут же уголовщина чистая!.. Да я и не уполномочен принимать капитуляцию.
— Зачем тогда приехали?
— Начальство послало, — хмыкнул он. — Спасти честь экспедиции. Пока Ангел не прилетел…
— Значит, мне труба?
— А сам-то как думаешь? — тоже взвинтился Зимогор. — Нанести такой ущерб! А если ещё и керн настоящий пропал?!
— Я не сдамся! Вот хрен меня возьмёте! Я себе уже придумал систему защиты, как говорят адвокаты.