Сокровища Валькирии. Звездные раны
Шрифт:
— Сам старший мастер Гнутый с помощником. Ну и дизелист Ярков…
— Кто из них обнаружил контейнер со спиртом?
— Ярков обнаружил… Вышел из дизельной покурить, а на маскировочной сети… прямо над головой — ящик из-под взрывчатки. Но авария уже произошла, занимались ликвидацией.
Ложь была настолько невероятной и грубой, что Олег несколько разочаровался в способностях бывшего капитана.
— Давай спросим у Шейха? — предложил он. — Как бывает по жизни… Эй, Рокфеллер! Иди сюда!
Конырев не спеша приблизился, выкатил свой толстый живот и поправил
— Есть проблемы?
— Тебе не подбрасывали к дверям офиса, например, ящик с коньяком? — спросил его Зимогор. — Так по жизни бывает?
— По жизни бывает. Только пара бутылок может быть отравлена и одна непременно заряжена. Допустим, килограмма на полтора в тротиловом эквиваленте. Ошметки приходится соскабливать со стен.
— А что первично: спирт или авария?
— Первична материя, как в школе учили, — сказал Конырев. — Авария на скважине, как и всякая катастрофа, вообще, вещь мистическая, ирреальная…
— Слышишь, что говорит опытный человек?
Ячменный мотнул головой, зло поиграл желваками.
— Сейчас ничего доказывать не буду. Потом докажу!.. А пока придется верить на слово, Олег Павлович.
Тогда, в мае, он показался Зимогору более покладистым в обращении с начальством, чуть ли не каблуками щелкал и врал мягче, осторожнее. Сейчас освоился и вроде бы начинал дерзить.
— В радиограмме сказано, авария произошла не по вине смены, а по горнотехническим условиям проходки. Это как понимать?
— В прямом смысле, — подумав, сказал Ячменный. — Иначе бы вы не приехали. Я знал, что главный геолог болеет, главный инженер в отпуске и что кроме вас ехать некому. Аквилонов чужого не пошлет… На самом деле причина совсем другая.
— Хочешь сказать, таким образом вызвал меня?
— Другого выхода не было. Вы мне тогда, в мае, понравились…
— Вот оно что! — не удержался от сарказма Зимогор. — А у тебя как с ориентацией, капитан?
— Я не в том смысле, Олег Павлович! — смутился начальник партии. — Как человек понравились, как геолог… Только вы и сможете разобраться. У нас тут творится… Ну полная чертовщина. В смысле геологии. Все похоже на диверсию.
— Если это диверсия, надо вызывать Ангела. Или прокуратуру, контрразведку… Что же не вызвал? Не захотел сор из избы выносить?
Начальник партии резко боднул сеть головой.
— Я как человек в прошлом военный хорошо знаю эту публику! Спишут на пьянку и все. И Ангела этого тоже знаю, полная бестолковщина.
Ангелами в экспедиции называли работников особого отдела. Когда-то их набиралось до десятка, а теперь оставался один на все объекты — тощий носатый человек без возраста.
— На что же мне прикажешь списывать аварию? На силы небесные?.. Неужели ты всерьез считаешь, что ящик со спиртом «Роял» — диверсия?
— Какой же дурак подбросит сорок литров за просто так? — возмутился начальник партии. — Сначала происходит авария, потом подбрасывают спирт!..
— По жизни так не бывает, — встрял Конырев.
— У нас тут все бывает! — огрызнулся на него Ячменный, не подозревая, что дразнить богатых и циничных людей
— Слава, погуляй, мы тут потолкуем, — дабы предотвратить избиение младенца, попросил Зимогор.
Начальник, партии проводил Конырева презрительным взглядом.
— И не ждите. Циклопа не приведут, — сказал в сторону. — Его уже три дня как нет на участке. Но это все скрывают, решили, что он у… барышни. Прихватил с собой четыре литровых бутыли «Рояла», пять батонов импортного салями и сбежал к подруге в Матвеевку. Но я был там… Величко у подруги не появлялся.
— У какой… подруги? — настороженно спросил Зимогор.
— Да есть тут одна… тварь. Со всеми мужиками переспать успела, даже с солдатиками… — начальник партии боднул воздух головой. — Местная потаскуха, ночами шастает вокруг и буровиков уводит…
У Зимогора чуть колени не подломились, душа оборвалась и полетела в бездну, и, чтобы остановить это падение, он схватил Ячменного за грудки, рванул так, что затрещала куртка.
— Кто она?! Кто?!
Тот не ожидал подобного, вытаращил глаза и не сопротивлялся.
— Кто — кто?.. Вы про что? Про бабу? Или про Величко?
— Как ее зовут?
— Кого? Эту местную?..
— Местную!
— Да имя… какое-то необычное. Забыл!.. Ну, еще насосы такие есть, бытовые…
— Какие насосы?! — взревел он.
— Вспомнил — Агидель! — Ячменный неловко, смущенно засмеялся. — Говорю же, такие насосы бывают…
— Агидель? — переспросил Зимогор.
— Ну, Агидель! Местная, алтайка… У них тут имена звучные!
Красные сполохи в сознании, разъярившие его, как быка, вмиг угасли, будто ничего и не было. Он выпустил куртку и, смущенный еще больше от внезапного взрыва чувств, огляделся, бросил в сторону.
— Ну и память у тебя…
И все-таки начальник партии что-то заподозрил, глянул с затаенным интересом и лишь армейская привычка держать дистанцию с начальством не позволили ему спросить, чего это вдруг Зимогор взбесился?..
Надо было как-то оправдывать нелогичность своего поведения…
— Так где Циклоп? — вспомнил Олег.
— У него на самом деле было расстройство, от щей-борщей, — осторожно сказал бывший капитан. — Жрем мобзакладку, двадцатипятилетней давности. У нас у всех тут… кого тошнит, кого носит… Тухлятину! — он понял, что странная эта угроза миновала и осмелел. — Натуральную, в собственном соку!.. И тут сорок литров чистейшего!
— Ты сам который день гудишь? Только честно?
— Пятый, как все…
— А вчера сколько принял?
— Три стакана, с рубчиком, — честно признался Ячменный.
— Молодец!.. Не стошнило?
— Эх, Олег Павлович!..
Он откровенно переживал случившееся, но при этом в глазах таилось мужское любопытство: мол, ты что, тоже на эту бабенку нарвался? Ну и как она?..
Лучше бы посчитал обыкновенным психопатом…
— Ваша партия работает здесь пятый месяц! — неожиданно для себя заорал Зимогор. — Закончились все сроки! Между прочим, над головой давно висит американский спутник! Снимает все изменения обстановки. Вас давно засекли!