Сокровища
Шрифт:
Молниеносно по достоинству оценив девочку, толпа пришла в себя. Младшие девочки ручками трогали ее одежду, старшие стояли в сторонке, словно прикоснувшись к ней, они бы заразились. Парни свистели либо издавали громкие причмокивающие звуки, когда она пыталась пройти сквозь толпу в ближайшую лавку.
— Простите, — сказала она слабым голосом. Она была очень бледна.
— Богатая сучка, — пробормотала одна девица с усмешкой.
Лиам бросил на девочку такой взгляд, который точно характеризуется словом «вожделение».
— Ну,
— Извините, — еще раз проговорила она. — Мне надо… — но Лиам не давал ей пройти.
На лице девушки отразилась паника. Защитные инстинкты Пит, обострившиеся за время посещения больницы, выплеснулись наружу. Научившись уличной брани, Пит знала, как обращаться с Лиамом О’Ши.
— Отвали, Лиам, — воспользовалась она языком, который срабатывал на Сорок пятой улице. Взяла девочку за тонкую руку и повела прочь из толпы. — Тебе следовало оставаться в машине, — сказала она.
— Пожалуйста, — проговорила девочка, — сахар… Мне нужно немного сахара.
Посмотрев на бледное лицо девочки, Пит сразу же вспомнила Сюзи из сумасшедшего дома, страдающую диабетом. У девочки такая же дрожь, такой же отсутствующий взгляд. Она была на грани комы.
Быстро проведя ее в небольшой переполненный бакалейный магазин, Пит усадила девочку в деревянное кресло у кассира.
— Апельсинового сока! — крикнула она миссис Гэнгемми. — Побыстрее, или она умрет.
Тучная итальянка взглянула на маленькое дрожащее существо, сидящее в кресле, и бросилась к холодильнику, моментально вернувшись с бутылкой сока. Пит отвернула крышку и поднесла ко рту девочки.
— Пей, быстро. — И девочка начала жадно пить, проливая часть сока на красивую юбку.
Через минуту она перестала дрожать и выглядела не такой испуганной.
— Спасибо, — проговорила она, голос все еще был очень слабым.
Пит улыбнулась.
— То был конец. Знаешь, тебе надо лучше следить за сахаром в крови.
— Мне жаль. В машине обычно есть лекарство, но в этот раз… — голос угас.
— Эй, — сказала Пит, коснувшись ее руки. — Все о’кей. Тебе лучше?
Девочка вытянула руки на юбке и выпрямилась в кресле. Пит подумала, что она будто слышит голос, указывающий девочке следить за своими манерами, когда та протянула ей руку.
— Да, спасибо. Я — Джессика Уолш. Спасибо, что спасла меня.
Пит пожала руку.
— Не стоит благодарностей. — Прежде чем назвать себя, Пит помедлила. В этой девочке из другого мира было нечто такое, что навело Пит на мысль, что ей следует быть с ней более официальной, назвать полное имя, хотя для всех она была Пит. — Я Пьетра Д’Анджели, — представилась
На следующий день винно-красный лимузин вновь появился на Сорок пятой улице, на этот раз, чтобы доставить записку в квартиру Д’Анджели. На плотной бумаге кремового цвета мистер и миссис Джонатан Уолш благодарили мисс Д’Анджели за помощь их дочери и приглашали в воскресенье, семнадцатого числа, на чай в четыре часа пополудни.
Дом семьи Уолш был открытием для Пит — прекрасное здание на Парк-авеню у Семьдесят седьмой улицы. Вестибюль был выложен мрамором абрикосового цвета, стены гостиной обтянуты шелком, а мебель такая же красивая, как та, что она видела в антикварных магазинах на Мэдисон-авеню. Везде были цветы — свежие цветы в вазах, засушенные с приятным ароматом цветы в чашах, парчовые цветы на обивке кресел и вышитые цветы на полотняных салфетках. Пит никогда не была в столь красивой обстановке, излучающей такую стабильность… такую надежность. Ей захотелось остаться здесь навсегда.
Значит, вот как они живут, подумала Пит, откусывая кусочек бутерброда с лососиной (корочки у хлеба были отрезаны), те люди, которые носят драгоценности от Тиффани и «Дюфор и Ивер». Ей хотелось знать, но она никогда не представляла, чтобы кто-то жил среди такой красоты, утонченности и изящества. Первый взгляд на их мир убедил ее, что она тоже хочет жить в нем.
Она нащупала рукой свое украшение на шее — аметистовый кулон в серебре абстрактного рисунка, который она недавно сделала сама. Пит надеялась, что с ним ее хлопковое платье-рубашка будет выглядеть не так дешево и просто.
Пит изучала хозяина и хозяйку. Сэлли Уолш была сногсшибательная женщина, гладкая, как египетская кошка. Крашеная блондинка, идеально стройная, в каждом движении природная грация. Единственная нитка жемчуга украшала ее муслиновое в цветах платье, в ушах были маленькие жемчужные капли. Простые украшения, подходящие для дневного чая. Пит отложила информацию в голове.
Ее муж, председатель важного банка в деловой части города, выглядел более основательным, именно таким Пит и представляла себе банкира. Его темно-серый костюм был сшит на заказ, рубашка белоснежная, репсовый галстук искусно завязан. Пит заметила у него на левой руке кольцо с печаткой из оникса. Они оба носили свои деньги и положение так же легко, так же естественно, как кожу.
В отличие от их дочери, Джессика выглядела как маленький коричневый кролик в саду. Ей было семнадцать, хотя она казалась моложе. На ней также было хлопковое муслиновое платье, очень похожее на платье матери — очень дорогое, с массой оборок, совсем не подходящее ей. Оборки подавляли мелкие черты лица и не украшали ее.
— Слава Богу, что ты оказалась там, Пьетра, — сказала Сэлли Уолш, разливая чай. — На Джессику не похоже оказаться такой неподготовленной. Без твоей помощи она бы опять очутилась в больнице.