Сокровище чаши
Шрифт:
Сегодня – день испытания.
Как пояснил Учитель, сначала требуется согласовать свою волю с Его.
Для этого следует в глубоком сосредоточении выявить токи Его воли, задержать их в своём сознании как нечто совершенно реальное и осязаемое. Так сосредоточившись, следует найти в себе полное их приятие и согласованность Его воли со своей. Как это сделать? Учитель не сказал, упомянув лишь, что, пробуя, ученик сам нащупает – как.
И только после этого должно появиться ощущение парения и гармонии, как если бы воля Учителя –
Главным признаком того, что всё получилось, будет лёгкое скольжение мыслей по волнам астрального света и «перебирание» их, как струн Лютни.
Буду пробовать.
Итак, сажусь на табуретку, помещаю магнит по центру темени на расстоянии ширины двух пальцев над ним. Сделано…
Сосредотачиваюсь на восприятии воли Учителя. Её магнетические флюиды я знаю чётко и всегда выделю из множества других. Есть!
Теперь следует сосредоточиться на собственных эманациях. Их я тоже знаю. Несколько мгновений… Готово!
Затем согласую в своём внутреннем взоре эти два потока и ожидаю их полного соответствия. Жду. Это соответствие, как пояснил Учитель, будет подобно гармоничной мелодии, где ничто не раздражает, напротив, несёт красоту и свет.
Жду. Жду. Жду.
Ни одной мысли, ни единственной, только спокойное ожидание. И вдруг как бы целый мир распахнулся передо мною, наполняя совершенным спокойствием и совершенной красотою. Свежесть ощущений трудно передать – как если бы в пустыне ослабевший и умирающий от жажды человек вдруг принял бы прохладный душ свежей воды.
Кажется, это оно. Теперь я могу законно пожелать видеть.
Я мысленно направил свой внутренний взор на впечатления от первого знакомства с Зеркалом, на фигурку маленького мальчика и пожелал узнать его дальнейшую судьбу.
Я медленно открыл глаза, и первое, что меня удивило, – это туман в зеркале. Такого не было ещё ни разу. Далёкие горы едва проступали сквозь завесу тумана. Присмотрелся – туман был не в картине, но всё изображение было размыто, не сфокусировано. Однако внутри меня было неописуемое спокойствие, наряду с уверенностью, что всё получится.
Я стал всматриваться в размытые очертания.
Долго, очень долго длился этот поединок с Зеркалом. Оно упорно не желало ничего показывать.
Серые силуэты великанов дрожали и рассыпались, изображения помещений и предметов были столь расплывчаты, что иногда не представлялось возможным определить, что это и где находится.
Да, в этот день я осознал слабость своей воли и силу воли моего Благословенного Учителя – я наглядно убедился, насколько Он велик, а я ничтожен и мал.
Единственное, что я понял, – это что малыш в каком-то жутком каменном мешке, а его похитители ожидают важного мага, чтобы выудить из мозга ребёнка очень нужные им сведения. Предводитель великанов хмур и молчалив, а его воины рвутся в бой, но, вместе с тем, боятся неопределённости – она всегда их пугает, не только в этот раз.
К концу дня я так устал, что не было никаких сил идти домой.
Я получил
С этими мыслями пришёл сон.
Это была первая ночь, проведённая в стенах монастыря.
Ариаварта. Путь в Тамулонг
Ночной переход до Тамулонга отец с сыном не забудут никогда.
Кони Грунга несли легко, и в эту безлунную ночь, казалось, сами божественные Упадана спустились с небес, чтобы помочь гонцам спасти близких им людей.
Горцы больше надеялись на свои ноги, жители же долин, коими являлись люди Грунга, больше доверяли коням. И в эту ночь кони были крыльями в их стремлении.
Полностью доверившись проводникам и волшебным коням, отец с сыном мчались вниз, в долину, где их ждала встреча, от которой зависели жизни многих и многих людей, и сознание неотвратимой опасности, уже распростёршей свои чёрные крылья над крышами их домов, придавало им мужество героев древнего эпоса.
И когда заря превратила тьму в серую мглу, а кони захрипели от продолжительного бега, перед взором путников открылась удивительная картина: с холма, на котором они в тот момент оказались, город был виден как на ладони. Тишина утра была совершенно нетронутой, и только звуки их движения нарушали её таинственный покров, укрывающий местность сном и лёгким туманом.
Почуяв близкий отдых, кони прибавили шаг, и вскоре городские стены были за их спинами, а дом Благородного Гьянга просыпался от настойчивого стука.
Хозяин уже не спал, когда они примчались к вратам Его дома, и, казалось, ждал их.
Слуга, юноша с непроницаемым, будто каменным, лицом, проводил их в беседку для гостей, находящуюся между домом и вратами. Через несколько минут хозяин дома вышел к ним и жестом пригласил сесть. Проводники с тревожным видом замерли у входа в беседку, не решаясь войти, а отец с сыном, упав на одно колено, повторили почти то же, что говорили в доме Грунга:
– Благородный Гьянг, несчастье готово обрушиться на наши головы. Ужасные шаммары на чёрном, как ночь, вимане вечером позапрошлого дня хотели разорить нашу деревню. Мудрый Вануат почуял их приближение и отвёл нас в ущелье, лишь мой младший сын стал их добычей, остальные спасены. Шаммары могут вернуться в любой момент.
Не оставь нас в минуту скорби и стань нам защитой, святой Гьянг. Мой сын, преданный Манис, будет сопровождать тебя в твоих благородных делах и станет проводником в наших Горных краях. Дети Уважаемого Грунга, что стоят у входа, станут проводниками в его владениях, что ниже наших.
Когда отец Маниса и Тоя закончил речь, слёзы текли по его щекам и последние слова вырывались из его уст подобно языкам пламени из печи кузнеца Голунг-шита, ковавшего самые лучшие плуги в округе.