Сокровище Черного моря (с илл.)
Шрифт:
Глава 7
ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?
Воздух был влажным и душным. Тучи на западе разошлись. Показалось солнце, и море, бледное и тускнеющее к горизонту, матово поблескивало отсветами уходящих облаков.
Барабан лебедки крутился, наматывая проволочный трос.
— Идет! — закричала Ольга, увидев поднимающееся из глубины темное пятно, окруженное облаком мути и мелких пузырьков.
— Стоп! — отозвался капитан.
Лебедка остановилась.
— Давай тихо! — крикнул капитан.
Облепленная грязью драга закачалась за кормой и
— Открывай! — скомандовал капитан.
Драга с лязгом открыла пасть. На деревянный щит с грохотом вывалились — ил, камни и песок.
— Все то же! — сказал Петров, ковыряя пинцетом в песке.
Он встал и скомандовал:
— Воду!
Мощная струя обрушилась из шланга на пробу донного грунта. Грязные потоки закружились в желобах и стекли в море. Крушинский наклонился над промытой пробой и быстрыми движениями рук принялся переворачивать камни и собирать приставшие к ним незаметные веточки, обрывки водорослей и все, что хоть отдаленно напоминало растительные остатки.
— Ничего интересного, — сказал он наконец.
— Ничего? — переспросил Смолин.
— Да, Евгений Николаевич. Опять ничего. — Крушинский взял полотенце и стал тщательно вытирать руки.
— Ну, что ж, — сказал Смолин. — На этом заканчиваем. Так что ли, Николай Карлович?
— Как вам будет угодно, Евгений Николаевич. Сегодня взяли пять проб. Если хотите, можно еще подрагировать. Но я уверен, в этом квадрате опять ничего не найдем.
Смолин нахмурился. Петров и Крушинсний выжидающе смотрели на него.
— Давайте, кончать, — решил Смолин. — Да! Кончаем, товарищи… Собирайте ваши банки и ступайте вниз переодеваться. — Он обернулся к Ольге, принимающей с троса лебедки тяжелый металлический цилиндр. — Ольга Федоровна, как ваши дела?
— Двадцатая проба! — ответила она, покраснев от напряжения и встряхивая головой, чтобы отвести от глаз растрепанную ветром прядь светлых волос.
— Кончайте!
— Есть кончать! — весело отозвалась Ольга, передавая цилиндр рабочему. — Все, Евгений Николаевич?
— Все. Ведите судно обратно, — обратился Смолин к капитану.
Корпус «Ковалевского» задрожал. Судно стало медленно отходить от громады Карадага. За кормой забурлила вода.
— Полный вперед! — крикнул капитан в трубку.
Судно плавно описало полукруг и понеслось вдоль обрывистых берегов на восток. Смолин, Крушинский, Петров и Ольга стояли у борта, рассеянно разглядывая живописные нагромождения скал.
— И так каждый день, уже третью неделю! — с горечью сказал Смолин. — Как дела с анализами, Ольга Федоровна?
Ольга посмотрела на него виноватым взглядом.
— Должно быть, реактивы не очень чисты… Я просто не пойму, в чем дело. В Севастополе я все наладила, любой анализ, без осечки, показывал 25–30 миллиграммов на тонну, а здесь никак не поднимается выше восьми миллиграммов.
Смолин нахмурился.
— Досадно! Впрочем, — он махнул рукой, — пока это не имеет никакого значения. Ну, что вы скажете, Николай Карлович? — обратился он к Крушинскому. — Правдоподобно ли, что в этой впадине вырос единственный
— Я сам ничего не понимаю, — ответил он вяло. — Вы же видите: взяли больше семидесяти проб и ничего не смогли обнаружить.
— Что же делать дальше?
— Перенести поиски. Может быть, найденный здесь экземпляр принесло течением с востока. В Черном море течение циркулярное вдоль берегов против часовой стрелки. Мне кажется, стоит пройти вдоль берега, хотя бы до Батуми.
Смолин задумался, устремив неподвижный взгляд на медленно проплывающий берег.
— Смотрите, смотрите! — неожиданно закричала Ольга.
— Что такое? — заинтересовался Петров.
— Да не туда смотрите. Вон там, в лодке… Узнаете?
Она возбужденно теребила Петрова за плечо, показывая рукой направление. Па темном фоне скал отчетливо виднелся силуэт моторной лодки, которая медленно шла вдоль берега. Рулевой, приставив руку козырьком ко лбу, разглядывал «Ковалевского». Ветер трепал его длинные седые волосы и белую бороду, рассыпанную по груди.
— Так это же… Радецкий! — удивился Петров. — Верно, Евгений Николаевич?
Смолин поднял к глазам бинокль.
— Да, это он. Оказывается, он совсем не домосед, если решается на такие экскурсии.
Старик наклонялся над мотором. Лодка ускорила ход. Из-под винта вырвался фонтан белой пены и вскоре суденышко скрылось за скалами, выдающимися в море.
— В Феодосии он редко показывается, — сказал Смолин. — Я встретил его там всего два — три раза. Нельзя сказать, чтобы он был очень любезен.
«Ковалевский» шел мимо Коктебельского пляжа, усеянного разноцветными пятнами купальных костюмов и зонтиков. Но этот яркий пестрый пейзаж только раздражал Смолина.
Подавленное настроение профессора передавалось его ученикам. Ольга стояла, опершись на фальшборт [6] , смотрела в волны, разбегающиеся под острым углом от форштевня [7] , и думала.
Все складывалось не так, как ей хотелось.
Она приехала в Севастополь две недели назад, полная планов и надежд. Работа в лаборатории Калашника научила ее многому. Она быстро освоила его метод и разработала способ определения золота в малых количествах воды. Все казалось ей простым и ясным. В сущности, для промышленного использования в методе Калашника не хватало только одного условия — дешевых источников энергии. А в лабораторных условиях он казался исключительно простым и удобным. Ольга с увлечением приступила к исследованию. Но однообразная процедура определения золота в воде, взятой на различных горизонтах Карадагской впадины, уже начинала ее тяготить.
6
Фальшборт — легкая обшивка борта судна выше верхней палубы.
7
Форштевень — носовая оконечность судна, продолжающая киль.