Сокровище двух миров
Шрифт:
– Нет, это просто уму непостижимо! Вы меня в гроб загоните своими выходками! – грозно вещала досточтимая госпожа кардинал. – Нам сейчас следует вести себя тише воды ниже травы, а вместо этого вы откровенно нарываетесь на конфликт с иезуитами! Колдовать в церкви – это же додуматься надо! Ладно Анна – чародейка до мозга костей, что с нее возьмешь! Но Хьюго? Ведь и месяца не прошло, как вы сняли сутану! Куда подевалось ваше хваленое здравомыслие, де Крайто?!
Хьюго тоскливо разглядывал пол. Князь ди Таэ честно пытался подавить рвущееся из уст ехидное хехеканье, наблюдая за устроенным разносом.
– Привет, красавчик! – обрадованно возопил Жози. – Твоя светлость уже в отделе? Ком цу мир шнелле, быстро ко мне, а то придется где-то прятать труп! – Высокий голосок андрогина почти сорвался на истерический визг.
Все дружно переглянулись. Злата даже перестала разносить в хлам княжну и де Крайто. Эрик недоуменно пожал плечами и раскрыл телепорт, исчезнув в нем со словами: «Сейчас вернусь». Пшертневская с тяжким вздохом схватилась за голову:
– Вы точно смерти моей хотите!.. Господи, Боже ты мой, даю тебе обет – вот разберемся с насущной проблемой – и в отпуск!
Великий инквизитор Нейтральной зоны, экзорцист первой ступени, его милость святой отец Габриэль Фарт медленно приходил в себя. Покрытое ссадинами и синяками тело полыхало болью, в голове чуть мутилось, перед глазами плясали огненные черти. Когда Габриэль выпрыгивал из обезумевшей кареты, последней его ясной мыслью стало: «Вот и конец…» А после того все смешалось в багрово-черную мешанину, вдруг разорванную светлым образом прелестной девушки… Не иначе как Господь решил сжалиться над ним и послал на помощь белокурого ангела. Нет, ну а как еще можно объяснить такое своевременное появление прекрасной незнакомки?..
Габриэль слабо помнил вчерашний вечер. Наиболее четким воспоминанием оказались лишь тонкие красивые руки, промывавшие и бинтовавшие его раны, и большие ясные синие глаза… Или зеленые? С вертикальным зрачком, хм… Эта деталь стала последней, что он запомнил перед тем, как окончательно потерял сознание. А сейчас… Похоже, рядом с ним кто-то лежит. Чужое тело ощущалось под боком довольно-таки хорошо. О боже, что еще он не помнит?! Отец Фарт поспешно открыл глаза и резко дернулся в сторону. Тело под боком глубоко вздохнуло и томно потянулось.
– Не пихайся, кися моя, – с придыханием посоветовал довольно высокий, но явно мужской голос. – Как ты себя чувствуешь, милый?
Габриэль честно попытался рвануться куда подальше отсюда, но собственное тело все еще отказывалось ему повиноваться. Между тем неизвестный сосед приподнялся на локте, нависая над Фартом и давая себя рассмотреть. Экзорцист ошеломленно воззрился на встрепанного блондина в ночной сорочке, мило ему улыбавшегося. И все бы ничего, но тут досточтимый отец Габриэль разглядел наконец-то его глаза. Да, вне сомнения, это были глаза вчерашнего ангела, но теперь Фарт понял, почему не мог определиться с их цветом: один глаз оказался ясно-синим, а второй сумасшедше-зеленым, рассеченным искаженным вытянутым зрачком.
– Лежи-лежи, кися, я сейчас тебе кофе заварю, с печеньками… – Странный сосед нежно погладил инквизитора по перебинтованной груди.
Тут отец Фарт решил, что утренняя
Жози озадаченно воззрился на побледневшего до синевы инквизитора и с надеждой потряс его за плечо – не помогло. Похлопал по щекам – тот же результат. Нервно вскочив, андрогин, путаясь в длинном подоле ночной сорочки, заметался по архиву в поисках телефона и поспешил набрать номер Эрика ди Таэ…
Прибывший на вызов князь задумчиво взирал то на лежащего в широком гробу отца Фарта, то на Жози, пребывавшего на грани нервного срыва. Целитель только что закончил сканировать изрядно побитую ауру несчастного инквизитора.
– Красавчик, ты доведешь меня до цугундера! Говори скорее, что с ним! – истерично простонал андрогин, уставившись на бледное лицо Габриэля.
– Если не считать отравления каким-то наркотиком, ушибов, сломанного ребра и сотрясения мозга, то просто обморок, – усмехнулся Эрик, одобрительно рассматривая повязки. Выяснилось, что первую помощь раненому инквизитору Жози вчера оказал весьма своевременно и качественно. – Только скажи, зачем ты уложил этого несчастного в гроб?
– Фи, как «зачем», красавчик? Не на пол же его класть! Там такие жуткие сквозняки! Вдруг простудится и умрет? Я не хочу его смерти, он такой милый. – Жози полным заботы и обожания взглядом уставился на Фарта. – А так я по-братски, то есть по-сестрински разделил с ним вчера свое скромное девичье ложе…
– Ты спишь в гробу? – шокированно вытаращился на него князь ди Таэ, решив пока не заморачиваться вопросом о том, как сия «мебель» сюда попала.
– Ага. Как Призрак Оперы! Правда, здорово?! – так и расцвел горделивой улыбкой андрогин.
– О господи… – Целитель со стоном провел рукой по лицу. – Жози, исчезни с глаз моих долой, – приказал он, заметив, что Габриэль приходит в себя.
– А с ним точно все будет в порядке? Жалко, если умрет… Он такой кися! – Андрогин трогательно прижал руки к груди, на глазах Эрика переплавляясь в девушку.
– Жози, исчезни! – прорычал маг, теряя терпение.
– А вот ты совсем не милый, когда сердишься, – обиженно буркнула блондинка.
– Жози…
– Зато такой страстный…
– ИСЧЕЗНИ! – раздраженно рявкнул князь, многозначительно прокатив между пальцами искрящий световой шар.
Андрогина будто ветром сдуло, и вовремя – отец Фарт со стоном открыл глаза. Эрик усмехнулся: еще одна такая встреча – и вытаскивание инквизитора с того света можно будет считать вполне состоявшейся традицией.
Глава правящего клана архангелов, Кирриэль Мираэн-э’Тимеро, скользнув в тугих потоках воздуха, мягко ступил на каменный пол балкона одного из номеров отеля. Огромные крылья сложились за спиной, а секунду спустя исчезли, словно их и вовсе не было. Кирриэль обладал достаточной мудростью и тактом, чтобы не напоминать своей дражайшей племяннице о постигшем ее увечье. Leri Тиара хмуро, с едва скрываемой завистью, следила за грациозной фигурой архонта, а темно-красное вино в ее бокале из-за тусклого освещения казалось почти черным… Цвета запекшейся крови… Архонтесса раздраженно качнула бокалом, отставив его на столик, и склонилась в подобающем поклоне.