Сокровище Джунаида
Шрифт:
— А теперь, — продолжил программу диктор, — криминальная хроника. Вчера в летнем кафе «Жулдуз» на улице Шевченко двое неизвестных, подъехавших на джипе «ниссан-патрол» с российскими номерами, неожиданно открыли по посетителям неспровоцированный автоматный огонь. Как рассказал нашему корреспонденту работник кафе Кайсын Жумагельдин, заведению нанесен большой материальный ущерб. Только чудом никто из посетителей не пострадал. В настоящее время в области введен план «перехват». Ориентировка с описанием преступников отправлена во все морские и авиапорты, железнодорожные станции и автовокзалы…
Веселенькая музыкальная
Следующие сутки остались в их памяти обрывками, лохмотьями и прочими лоскутами, из которых ничего не сошьешь. Когда Аннанияз растолкал сына и объяснил ему положение, тот тупо посмотрел на него красными воспаленными глазами и вместо того, чтобы ужаснуться, только спросил:
— Пожрать ничего не осталось?
Отец нашел целлофановый пакетик с черствой коркой и куском засохшего сыра. Сапар сгрыз эту неаппетитную пайку, сел за руль и не выпускал его следующие двадцать четыре часа.
Два поселка они проехали благополучно. Одинокие постовые на выезде провожали их внимательными взглядами, хватались за рации, но, памятуя об «автоматном огне», остановить не пытались. Третий удалось объехать по грунтовой дороге: если их и видели, то издалека, и преследовать не пытались. Через следующий населенный пункт пришлось прорываться с боем. Увидев впереди закрытый шлагбаум и двоих людей в милицейской форме, Сапар вопросительно взглянул на отца.
— Перед шлагбаумом притормози, как будто останавливаешься, а потом резко по газам. У нас «кенгурятник» крепкий…
Так и сделали. Полосатая слега поперек дороги хрустнула как веточка, менты запоздало кинулись сдергивать с плеч автоматы и целиться вслед уходящему джипу. Загремели очереди, две-три пули с отчетливыми щелчками ударили в корпус.
— Гони! — заорал сыну Аннанияз, открывая боковое стекло.
Он увидел, что дорога впереди изгибается вправо, и воспользовался удобной позицией. Выставив автомат в окно, он открыл ответный огонь — не на поражение, а просто чтобы помешать милиционерам вести прицельную стрельбу. Благодаря этому они относительно невредимыми вышли из зоны огня, а главное — преследовать их не решились. Да и шансов у задрипанного ментовского «жигуля» против «ниссана», честно говоря, было немного.
Вот так, то объезжая посты, то устремляясь на таран, они прорвались к пограничному поселку Тенге, преодолев за полтора суток более тысячи километров. Сапар держался уже из последних сил, осунулся и почернел. Аннанияз как мог поддерживал его, предупреждал о выбоинах и
Не доезжая до поселка с полкилометра, он велел сыну остановиться и ждать. Тот немедленно откинул назад сиденье и отключился. Аннанияз понимал, что через границу так просто прорваться не удастся: их там, скорее всего, уже ждут, и огневая мощь у них посерьезнее… Нужно было как-то обмануть бдительность казахских пограничников. Поэтому он отправился в поселок, захватив с собой тысячу долларов и «Макаров». На окраине он увидел ветхий хлев с тремя тощими коровками и худого мужичонку в грязной белой футболке, ворошащего вилами сено. Он подозвал его к забору, состоящему из двух хлипких жердей и, показав ему доллары, спросил:
— Заработать хочешь?
Мужичонка поднял на него застенчивые глаза и робко сказал:
— Хочу.
— Мне в Туркмению нужно. Дорога в обход КПП есть?
Тот подумал и утвердительно кивнул:
— Да. — Махнул рукой куда-то в сторону и добавил: — Много!
Аннанияз подумал, что такому вахлаку тысячи долларов будет многовато. Он дал ему двести и сказал:
— Остальные потом получишь. Идет?
Мужичонка смущенно кивнул, и Аннанияз сказал:
— Тогда пойдем.
Новоявленный проводник бросил вилы и поспешно зашагал за работодателем, отряхивая руки и отирая их о грязную футболку.
Аннанияз растолкал спящего сына, приговаривая:
— Давай, давай, просыпайся — чуть-чуть осталось…
Сапар очухался и поднял спинку сиденья. Отец усадил проводника рядом с ним, сам сёл сзади, и они тронулись.
Мужичонка, как оказалось, действительно великолепно знал округу, все проселочные дороги и козьи тропы. Он не говорил ни слова, только грязным пальцем показывал: направо… налево… еще налево… прямо… С полчаса они тряслись по едва заметной колее, петляющей среди неглубоких балок и пологих холмов, пока не выехали на хорошо укатанную грунтовку. Здесь проводник махнул рукой, показывая остановку.
— Что? — хмуро спросил его Сапар.
— Все, — просто ответил мужичонка и указал в ту сторону, куда уходила дорога. — Туркмения.
— Не понял, — уточнил Аннанияз. — Туркмения — там или уже здесь?
— Здесь, — объяснил проводник, — и там, — он открыл дверцу и выбрался наружу.
Аннанияз, пересаживаясь вперед, вдруг спохватился:
— А как же ты теперь домой попадешь?
— Пешком, — так же просто ответил мужичонка, и старому туркменскому уголовнику стало как будто стыдно. Этот невзрачный абориген так легко и быстро избавил их от стольких проблем! Он передумал и дал проводнику уже не двести, как собирался, а триста долларов.
— Ну, спасибо! Будь здоров! — Аннанияз захлопнул дверцу, и «ниссан» покатился по пыльной грунтовке, а в зеркале заднего обзора еще долго видна была маленькая фигурка невзрачного чумазого мужичонки в грязной белой футболке…
Проводник не обманул: через три часа, ближе к вечеру, они беспрепятственно преодолели еще двести километров и въехали в туркменский поселок Бекдаш. У обоих к тому времени осталось только две мысли — как следует наесться и выспаться. Они нашли маленький базарчик, а на нем, в дальнем углу, — ту самую шашлычную, в которой сидели накануне Упырев и Деревянко перед тем, как отбыть на море.