Сокровище Джунаида
Шрифт:
Отец и сын были намного голоднее: в двойном и в тройном размере вкусили они всю ту роскошь, которую предлагал толстый азербайджанец, и уже почти засыпали над своими тарелками, когда услышали над собой голос:
— Кто такие? Документы!
Аннанияз с трудом поднял глаза. Над их столиком возвышался до неприличия жирный человек в полицейской форме. Аннашка-Туркмен пододвинул к столику свободный стул и миролюбиво похлопал по фанерному сиденью:
— Садись.
Полицейский поглядел на него подозрительно, но сел, громко сопя.
— Зачем тебе наши документы? — ласково спросил Аннанияз. — Мы можем показать, но толку тебе от них — никакого. А вот от этого толк будет, —
Порсы (это был, конечно, он) поерзал толстым задом по стулу и вежливо спросил:
— А вы к нам… э-э… по какому делу?
— Да ни по какому, — отвечал Аннанияз. — В Красноводск едем, на паром.
— Не Красноводск, а Туркменбаши, — автоматически поправил участковый, хорошо усвоивший урок Гульнары. — Так вам же удобнее было из Шевченко?… — он перевел взгляд с Аннанияза на засыпающего Сапара.
Но ответил ему опять старший:
— Нам было не удобнее… Тебя как зовут-то?
— Капитан полиции Порсы Джумаев… — участковый продолжал думать о своем. — А вы из России едете?
— Из России, из России… Слушай, Порсы, что ты такой любопытный?
Участковый прикинул в голове их маршрут — и совсем растерялся: никаких логических объяснений такой странной поездке он придумать не мог.
— Я не любопытный… Но ведь я за все отвечать должен! Я же участковый! Были тут недавно тоже двое… на джипе…
Сапар наконец поднял голову:
— Какие двое?
— Стоп! — оборвал их Аннанияз. — Сапар, бери еще шашлыка, водки — и поехали отсюда. Порсы, ты насчет переночевать придумал?
Участковый, недолго думая, повез их в тот самый домик, где еще вчера собирался реализовать свое законное право на Гульнару. Хозяйка, пускаясь в бега, даже не заперла за собой дверь. Порсы, придя в себя на рассвете у крыльца родного участка, долго не мог понять, приснился ему вчерашний вечер или нет. Бутылка, в которой плескались на донышке остатки водки, указывала, что он крепко напился, и все ему могло привидеться в пьяном угаре. Но заметная шишка на башке, до которой невозможно было дотронуться, рассеченная кожа под волосами и общее болезненное состояние свидетельствовали об обратном. Чтобы убедиться окончательно, он не поленился дойти до домика Гульнары и нашел его пустым. Птичка упорхнула. А упорхнуть она могла только с помощью тех двоих, на джипе. У-у, пр-роститутка…
Он по-хозяйски толкнул дверь и первым вошел в комнату. За ним последовали гости. Здесь они по-быстрому выложили осетровый шашлык в тарелки, нашли три стакана и накатили по первой. Хотя, «по первой» — это чисто условно, учитывая все предыдущие на базарчике. Когда они дружно выпили и закусили, Аннанияз, твердо поставив стакан на стол, обратился к Порсы:
— Ну, давай, рассказывай.
Полицейский, изрядно сбитый с толку их странным поведением, уточнил:
— Про что?
— Про двоих на джипе, — без обиняков объяснил Аннанияз-Гурт.
Сапар между тем опять начал задремывать, сидя на стуле. Ему, бедолаге, досталось больше всех.
— Ну… Приехали какие-то двое, пришли к поднадзорной. Нет, они вместе с ней пришли… — Порсы сбивался и явно что-то не договаривал. — Ну, я зашел, спросил документы…
— Подожди, подожди, — поморщился Аннанияз. — Говори толком — что за поднадзорная, откуда эти двое взялись?
Чтобы облегчить участковому задачу, Аннанияз налил
— Хватит! Рассказывай.
Порсы вздохнул и начал повествование. По его словам получалось, что вчера вечером он зашел проверить, дома ли поднадзорная («Э-э… у нас тут ссыльная живет, государственная преступница») — это входит в его обязанности как участкового. Поднадзорная оказалась дома, но на вопросы его отвечать отказывалась, вела себя дерзко, и даже грубо («Угрожала донос написать куда надо. Сплошная клевета!»). Когда Порсы пригрозил, что доложит о ее поведении по инстанции, преступница на него напала. Да-да, напала и стукнула бутылкой по голове («Откуда бутылка? Так она же алкоголичка!»), в результате чего он потерял сознание («Да нет, я бы, конечно, справился, но она сзади…»). А придя в себя и не обнаружив поднадзорной, решил устроить у ее дома что-то типа засады, чтобы застать ее врасплох с поличным… («С каким поличным? Ну, это так говорится…»). Так вот, просидев в засаде около часа, Порсы увидел, как она подъехала к дому в джипе, в сопровождении двух мужчин. Это подтвердило подозрения участкового, что она ведет развратный образ жизни, зарабатывая на пропитание проституцией, что для поднадзорных строжайше запрещено. Порсы выждал, пока они войдут, и самоотверженно ворвался в дом, чтобы арестовать всех. Их удалось застать врасплох (участковый, видимо, любил это слово), но, к сожалению, его пистолет был не заряжен, чем и воспользовались преступники. Они напали на него все вместе… особенно один… — при воспоминании об этом «одном» Порсы передёрнуло. А дальше он не помнит, потому что потерял сознание. Видимо, нападавшие решили, что он мертв, и не стали добивать. Поэтому участковый, можно сказать, чудом остался в живых.
Для Аннанияза рассказ пузатого участкового был прозрачен, как моча здорового младенца. Он сразу понял, зачем Порсы пришел вчера в этот домик и за что получил по своей тупой жирной башке бутылкой, которую сам же и притащил… Не понял только, зачем те двое оказались с поднадзорной? Может, она, правда, свои услуги им предложила?… Да нет же, нет! Что они первым делом спросили у Порсы? Где переночевать. Вот и они, наверняка, тоже…
Старый туркмен-уголовник уже устал до смерти, ему уже ничего не хотелось, кроме как упасть и уснуть. Голова отказывалась думать, глаза отказывались смотреть. Но вдруг он услышал, что в разговор вступил сын:
— Как они выглядели, эти двое?
Порсы, не обладающий большим литературным талантом, описал своих обидчиков как мог:
— Один — такой обычный, а второй… даже не знаю… Как гора!
Сапар, преодолевая сон, бесцветным от усталости голосом сказал:
— Отец, это они…
А старый Аннанияз-Гурт, который и сам давно уже это понял, неожиданно для самого себя ответил:
— Ну и хрен с ними… Давайте спать…
Утром он проснулся невыспавшийся и с чувством недоумения: матрас на голом полу, который после дикой гонки по пустыне показался ему мягче и желаннее любых перин, пустая комната почти без обстановки, умывальник у двери, под которым стоит на табуретке таз. Кто-то оглушительно храпел, и это был не Сапар, который лежал рядом с отцом на втором матрасе. Аннанияз оглянулся, и увидел Порсы, который спал на единственном в комнате диване, производя вышеуказанные звуки. Вот сволочь! Старый уголовник нашарил башмак и что есть силы, запустил им в участкового. Тот тревожно хрюкнул — и затих. Но не проснулся. А вот Аннанияз больше уснуть не смог, хотя спать еще хотелось зверски.