Сокровище президента Парагвая
Шрифт:
— Эй! Дозорный на марсе! — прервал молчание голос капитана. — Ты видишь что-нибудь?
— Есть! — ответил с верхушки передней мачты совсем молодой голос, принадлежавший, казалось, мальчику.
— Ну? Парусное судно?
— Нет, капитан! Пароход. С потушенными огнями». Правит на нас! С капитанского мостика послышалось невнятно произнесенное проклятие.
— Не наш… Не наш! Его, должно быть, потопили. Но он должен был крейсировать здесь. Боцман!
На зов капитана приблизился собеседник Кардосо, моряк лет сорока, с бронзовым лицом, зоркими глазами и могучими
— Как думаешь, боцман Диего, — сказал капитан, — ведь «Нарана» должна бы встретить нас именно здесь?
— Совершенно верно, капитан! Но сигнала — голубой ракеты — еще не было.
— Может быть, «Нарана» погибла?
— Не могу знать, капитан.
— Вот что, Диего. Займи ты пост рулевого. Приготовься!. В этот момент с марса опять прозвучал голос:
— Капитан! Судно за кормой!
— Ах, — пробормотал капитан, нервно дергая усы. — Они хотят поставить нас между двух огней! Не думал я, что бразильцы умеют подстерегать так ловко!
Потом капитан обратился к двум офицерам, стоявшим возле него, и сказал:
— Может быть, я ошибаюсь, и враги еще не подозревают о нашем присутствии. Но, во всяком случае, предосторожности никогда не могут быть излишними. Главное — сокровище президента! Его мы должны спасти во что бы то ни стало. Оружие же, конечно, пусть лучше тонет, чем достанется союзникам. Распорядитесь вынести на палубу ящики„ Знаете? Приспособьте трубы к первому цилиндру. И потом — ждите распоряжений…
Офицер безмолвно скользнул с капитанского мостика, и через несколько минут огромной величины ящик странного вида был вытащен из люка на палубу и открыт. Около него матросы, работая с лихорадочной быстротой, устанавливали какие-то трубы, прилаживая их к положенным тут же массивным металлическим цилиндрам.
Кто заглянул бы в этот странный ящик, тот, наверное, удивился бы, увидев его содержимое. Казалось, тут хранилась целая груда тонкой шелковой материи, от которой сильно пахло резиной и лаком. И вся эта материя была словно прикрыта сеткой из тонких крепких веревок. Внизу от сетки шли концы веревок, сходясь у широкого металлического кольца. Потом они опять несколько расходились, и там имелось нечто вроде большой плетенной из бамбука корзины.
Бесшумно двигаясь, офицеры отдавали распоряжения, и минуту спустя вся вынутая из ящика материя в виде бесформенной длинной полосы, или, вернее, колоссального пустого мешка, уже повисла в воздухе, поднятая вверх особым канатом, протянутым между верхушками двух мачт «Пилькомайо» на высоте нескольких метров от палубы.
— Готово! — доложил офицер капитану.
— Позвать правительственного агента! — распорядился тот, выслушав доклад.
Через минуту на капитанском мостике появилась фигура человека, резко отличавшегося своим костюмом от всех членов экипажа. Это был человек лет сорока, с худым, гладко выбритым лицом, жесткими и зоркими глазами, и одет он был, как горожанин, или, скорее, как чиновник, отправляющийся на службу, — в длинный черный сюртук.
II. Правительственный агент
— Господин
— К вашим услугам!
— Господин агент! Нас выследили, а бригантина капитана Абеллано навстречу нам не вышла.
Лицо агента осталось неподвижным, и, казалось, он ничуть не был удивлен новостью, которая взволновала всех.
— Вы поняли, господин Кальдерон, что случилось? — повторил капитан, вновь обращаясь к агенту.
Тот утвердительно кивнул головой.
— Ну, господин Кальдерон. — Вы, обладающий всеми полномочиями нашего правительства, что посоветуете мне делать вы?
— Исполняйте ваш долг, капитан! — сухо ответил агент.
— Хорошо! — отозвался капитан. — Исполню, конечно! Имейте в виду, что сдаваться я не намерен. Если нельзя будет выбраться из этой ловушки, я брошу огонь в крюйт-камеру 4 , чтобы все оружие и боеприпасы не достались союзникам!
По лицу агента пробежала гримаса.
— А… сокровище президента? — спросил он.
4
Крюйт-камера — специальное помещение на корабле для хранения боеприпасов.
— Я позабочусь о том, чтобы его спасти.
— Но если мы все взлетим на воздух, то ведь и миллионы президента погибнут?
— Нет!
— Я не понимаю… Объясните!
— Не имею намерения.
— Что? Но я имею право требовать! Вы забываете, кто я?! Я — уполномоченный правительства!
— А я — командир корабля. И ваши полномочия простираются только на то, чтобы сказать мне, что именно я должен делать: попытаться ли пробиться в устье Ла-Платы или уйти в открытое море.
— Но миллионы президента?!
— Хватит! Я уже сказал вам: я позаботился о том, чтобы эти миллионы достигли места назначения, если мы все погибнем вместе с нашим послужившим верой и правдой фрегатом «Пилькомайо», или пошли к черту, но не достались бы врагам президента. Итак, не заботясь о бриллиантах, распоряжайтесь, куда идти.
— Бригантина не вышла навстречу?
— И, вероятно, не выйдет. Мы третью ночь крейсируем тут напрасно. Нам, повторяю, остается или уйти от этих берегов, или попытаться пробиться через хорошо охраняемое судами врагов устье Ла-Платы до Асунсьона. Приказывайте!
— Пробиваться в Асунсьон!
— Хорошо! Но предупреждаю вас: если устье реки заграждено неприятелем и нам пробиться не будет возможности, путь назад, в море, будет для нас также отрезан. Значит, при неудаче — гибель!
— Что же делать! — холодно ответил Кальдерон.
— Это еще не все. Если нас потопят не в открытом море, а в фарватере реки, союзники впоследствии легко достанут со дна оружие и боевые припасы.
— Это ничего не значит! Форсируйте проход!
— Хорошо. Во всяком случае, я имею еще два часа времени для того, чтобы спасти сокровище президента! — как бы с угрозой промолвил капитан.