Сокровище Пущи

Морозова Мария

– Магазин, как магазин, – пожала я плечами, решая, что взять.

– Ой ли. Небось в этих ваших столицах тебе и ходить-то никуда не надо. Хочешь икры – привезут икры. Хочешь осетра – привезут осетра.

– Ты б лучше делом занялась, Алевтина, – попеняла ей тетя Лида. – Дай-ка мне муки пакет.

Алевтина хмыкнула, но все же развернулась и полезла на полку. Наверное, она ждала, что столичная штучка потребует гусиной печени в сливках или обзовет магазин убожеством и заявит, что ноги ее тут не будет. Отличный был бы повод перемыть мне кости. Но я не собиралась

привередничать. Есть-то что-то нужно. В итоге разочарованной продавщице пришлось выдать мне яиц, муки и масла, взвесить палку колбасы и немного сыра. Еще хлеба и пачку недорогого чая. На это как раз хватило денег, которые оставались в кошельке.

– Магазин-то у нас неплохой, – вполголоса проговорила тетя Лида, когда мы отправились на выход. – Да только яйца и молоко лучше… Ой…

Я остановилась, чуть не выронив колбасу. На крыльце магазина мы столкнулись с мужчиной, который тоже решил зайти за покупками. Он шагнул в сторону, чтобы дать нам пройти. Но тетя Лида остановилась, явно собираясь поболтать.

– Вернулся? – улыбнулась она. – Тебя две недели не было видно.

– Да, – кивнул мужчина.

– А заходи на ужин. Устал, небось, когда тебе готовить?

– Спасибо, – глухо ответил он.

Взгляд темно-голубых, как старый лед, глаз уперся в меня. Я немного оторопела от того, каким пристальным и цепким он был. Так смотрят боевики из личной охраны императора, когда идешь к нему на аудиенцию. Мол, а не замышляешь ли чего нехорошего против Государя нашего? Странный взгляд. Совершенно не подходящий селянину в старых потертых штанах и футболке невнятного цвета.

– Это Феодора, – поспешила представить меня тетя Лида. – Пожить к нам приехала. Она из Домбровских.

– Из тех самых? – спросил незнакомец негромко. Взгляд стал еще более колючим.

Впрочем, ответа мужчина не стал дожидаться. Посмотрел на кабриолет, припаркованный прямо у крыльца, на свертки в моих руках и шагнул в магазин. Я с большим трудом сдержала облегченный вздох.

– И кто же это был такой неприветливый? – уточнила у соседки, когда мы сели в магомобиль.

– Так егерь наш, Арс.

– Тот самый? Седой? – изумилась я.

– Ну да. Он в Пущу часто уходит, у него там заимка. Две недели его не было, а сегодня вернулся.

– Вот как…

Если честно, человека по прозвищу «Седой» я представляла совсем по-другому: крепким активным стариком, который любит пешие прогулки и почему-то рыбалку. А на самом деле Арс (кстати, что это: очередное прозвище или сокращение?) оказался достаточно молодым мужчиной.

Краем сознания следя за дорогой, я прокручивала в памяти полуминутную встречу, а вернее – самого егеря. Высокий, широкоплечий, явно физический сильный и тренированный. Резкие черты лица, хмурая морщинка между бровями, узкие губы, которые словно никогда не улыбаются, холодные глаза. И короткие волосы странного цвета соли с перцем. Смоляные пряди густо разбавила самая настоящая седина. Теперь понятно, почему его прозвали Седым…

Папа часто говорил, что каждый аристократ обязан разбираться в людях, чтобы выжить в великосветском серпентарии. Я, видимо, разбиралась

не слишком хорошо, раз не заподозрила подлянку от родителя, да и с «подругой» ошиблась. Но сейчас мне хватало умений, чтобы понять: Арс очень непрост. От такого человека хочется держаться подальше, и в то же время он манит ощущением какой-то мрачной тайны. Но вряд ли мне это нужно. Со своими проблемами бы разобраться.

На ужин к Карповичам я не пошла. Не потому что не желала обременять соседей или боялась встречи с егерем, которого тоже позвали в гости. Мне просто хотелось побыть в одиночестве и подумать над тем, как резко изменилась моя жизнь.

Кухонная плитка грела немного неровно, поэтому омлет чуть не сгорел. Но мне удалось его спасти и сервировать нехитрый ужин с сыром и колбасой. Скромно, зато сытно. Тетя Лида обещала поделиться со мной огурцами, которые должны пойти буквально через пару дней, и разрешила дергать у нее на огороде петрушку и прочую зелень. Так что с голоду не помру.

На улице уже начало смеркаться. Я зажгла лампу в «гостиной», и она осветила комнату уютным желтоватым светом. На столе исходили паром омлет и выщербленная с одной стороны кружка с чаем. Еле слышно тикали часы на стене. За открытым окном упоительно стрекотали цикады.

На самом деле, никогда бы не подумала, что мне в деревне может быть настолько уютно и спокойно. Здесь все по-другому. Разномастная мебель, этот непонятный ковер на стене. Поскрипывающий пол, громкое тиканье часов, стеллаж в углу с книгами вроде «Болезни плодовых деревьев» и «Образ жизни и повадки пресноводных рыб». Совершенно непривычно для Феодоры-аристократки. Но кажется таким странно родным и близким. И с чего бы? Ведь мое место явно там, в Старограде, в особняке стоимостью со всю эту улицу.

Я вздохнула, втыкая вилку в омлет. Да, как резко изменилась жизнь. Сижу в деревне, в доме среди зарослей бурьяна, почти без денег и вещей. А в столице кипит жизнь, проходят вернисажи и званые вечера. Впрочем… Что мне эти званые вечера? Я и раньше-то не слишком любила светскую жизнь. Толпы полузнакомых людей, фальшивые улыбки, журналисты, перед которыми нужно держать лицо. Высший свет коварен и требует постоянного внимания, гибкости, даже лицемерия. А тут свежий воздух, огурцы с грядки, речка, Пуща… Каникулы не хуже, чем на Камалийских островах. А если папа надеется, что я приползу домой, не выдержав тягот сельской жизни, то он ошибается. Я со всем справлюсь. И буду хозяйкой самой себе.

***

Весь следующий день я посвятила хозяйственным делам. Устроила уборку в доме. Вынесла во двор и вытрясла в меру своих скромных сил тканые половики, которые лежали в каждой комнате. Подмела дорожку между домом и калиткой, повырывав сорняки между плитами. Разложила в спальне и ванной немногочисленные пожитки. Конечно, мне было далеко до Клары Генриховны – матера бытовых чар и бессменной домоправительницы Домбровских вот уже почти сорок лет. Но подмести, протереть пыль и навести порядок в вещах я могла.