Сокровище пути

Иолич Ася

– А далеко следующая деревня?

– Прилично далеко. Вы дойдёте, конечно, но устанете сильно. Знаешь что? Обо мне, наверное, будут судачить ещё недели три, но, как по мне, ну не похожи вы на бандитов. Вы похожи на уставших детей. Я накормлю вас, а с утра отправлю Санеша на телеге отвезти вас туда.

– Спасибо, Леста. Ты очень добрая. А расскажи, пожалуйста, что там дальше, по дороге. Твоя соседка сказала, что у вас тут есть город.

– Ой, город далеко, – махнула рукой Леста. – туда только верхом или на телеге. Мы туда не

ездим. А после него уже Халедан. Степь.

3. Бедовые люди

– Мы выходим из Ордалла в конце апреля или в первых числах мая, – сказал Конда, обнимая её и прижимаясь носом к её затылку, от чего у Аяны по спине пробежали мурашки. – Мы идём вдоль этого побережья, мимо островов Белой Лошади, на юго-запад. Примерно через пятнадцать дней мы проходим мимо Дакрии, а ещё через семнадцать – мимо Ровалла, к северу от которого – пустыня. Там течение подхватывает нас и относит чуть дальше от побережья, и через три недели вот тут, у мыса Рети... Аяна, что ты делаешь? Прекрати.

– Ты слишком близко. Я не могу сосредоточиться.

– Тебе совсем не интересно?

– Очень интересно. Продолжай.

– В общем, мыс Рети – самая южная точка соседнего материка. За ним побережье уходит к северу, видишь? Там болота, горы и очень густой лес. Мы продолжаем идти от Рети на запад до Нанкэ, и это занимает ещё почти четыре недели. Там мы остаёмся на три недели, продаём то, что привезли, и покупаем их товар. Мы выходим оттуда в начале августа. Дальше мы следуем на запад, до островов Ласо, это занимает больше двух месяцев. Там стоянка, торговля, и снова на запад, до Ордалла. Это ещё два месяца. В конце декабря мы обычно приходим в порт Ордалла и встречаем начало нового года дома.

– И в мае снова в путь?

– Да.

– Покажи мне, где наша долина.

Конда ткнул в карту пальцем.

– По моим прикидкам, мы здесь. Видишь, тут южнее на карте одни горы, а вот это место на севере вообще никак не обозначено.

– Там Одинокий Остров и края вечного холода. Подожди, получается, вы плывёте всё время в одну сторону? И возвращаетесь домой?

– Да. От Нанкэ до Ласо нам тоже помогает идти течение. Тот шторм вынес нас из него и отбросил на север, а вот тут, – показал он пальцем, – мы попали в другое, которое принесло меня к тебе. Поцелуй меня.

Она поцеловала его и спросила:

– А почему у тебя на карте нет ничего севернее вот этой полосы?

– Видимо, туда ещё картографы не забирались, – пожал он плечами. – Так что неизвестно, что там. Но вот здесь, ниже, на юге, написано «степь». Это значит большое открытое пространство, равнины, покрытые травой. Я никогда не был в степи, но катис Эрсет как-то сказал мне, что это как море, только там вместо воды – трава.

Когда он говорил это, за окном каюты шёл снег, и Аяна смотрела на карту и видела лишь чернильные штрихи на разлинованной бумаге. Теперь же она представила это море травы среди холмов-берегов, такое же обширное,

как ароматные цветущие луга, по которым они шли шесть дней.

– Мой дедушка был степняком, – сказала Леста. прикладывая ребёнка к груди. – Он приехал на дальний торг и увидел мою бабушку. Когда он увидел её, то в его сердце натянулась тетива, и он сказал, что не сможет жить без неё. Он пошёл против воли родителей и поселился в деревянном доме. А их с бабушкой сын, мой отец, перебрался уже сюда, в эту деревню. Мне досталось от него это лицо, а от дедушки – ещё тяга к странствиям. Иногда, когда сухие ветры долетают сюда с юга, мне хочется сесть на лошадь и ехать туда, откуда пришёл этот ветер. А теперь это лицо досталось и моему сыну.

Аяна осторожно, украдкой, рассматривала лицо Лесты, но та рассмеялась.

– Не стесняйся. Соседи любят судачить обо мне и моей семье. Я отличаюсь от них. Видишь, какая у меня кожа и глаза? Я привыкла к разговорам. Когда Санеш пришёл к моему отцу, тот так и сказал: «Ты готов к разговорам?»

У неё и правда было удивительное лицо. Оно было почти таким же круглым, как у Олахан Ийе, и разрез глаз тоже был похожим. Светлая кожа имела слегка желтоватый оттенок, а волосы напоминали оттенком орешки ташты.

– Да, твои соседи выглядят немного иначе.

– Они живут тут испокон веков. К северо-западу лежит Озёрный Край. Думаю, здешние люди пришли оттуда. Чем дальше вы пойдёте на юго-запад, тем больше увидите таких лиц, как моё.

Она подтянула рубашку на место и осторожно положила засыпающего мальчика обратно в колыбель.

– Я устал, – сказал Верделл с порога, приоткрывая дверь рукой. – Можно войти?

– Заходи, – тихонько кивнула Леста. – Я принесу молока.

У Верделла задрожал подбородок, и она удивлённо подняла брови.

– Что с тобой?

– Не обращай внимания. Он очень любит молоко, но не видел его уже больше двух месяцев. Мы ели почти одну дичь и грибы, – улыбнулась Аяна. – А зерно берегли.

– Садитесь, я угощу вас, – рассмеялась Леста.

Она вынесла кувшин молока и хлеб, а потом снова ушла за занавеску и вынесла сыр.

Теперь задрожала уже Аяна. Леста глядела на них и смеялась.

– Вот бедолаги, – сказала она. – Ешьте. Спать будете на сеновале.

– Кирья, ты узнала про лошадь? – спросил Верделл, откусывая хлеб и с наслаждением запивая его молоком.

– Я сказала твоей жене, что здесь вы лошадь не найдёте. Вам надо ехать дальше. Мой муж отвезёт вас завтра.

– Спасибо, Леста.

Они подмели двор и натаскали воды в сарай для скота, а Верделл нарубил ещё дров и полил большой огород за сараем. За забором то и дело появлялись любопытные головы соседей, но, как только Аяна выпрямлялась поприветствовать, те отворачивались и уходили, будто случайно проходили мимо.

– Я же вам говорю, – сказала Леста, посмеиваясь. – Уже к вечеру на всех завалинках будут чирикать говорливые пташки.