Сокровище
Шрифт:
– Кому-нибудь это наверняка будет известно, – отвечает Хадсон, впервые вступив в разговор.
Мы все как один поворачиваемся к нему, но он только небрежно пожимает плечами.
– Когда люди живут так долго – а сверхъестественные существа живут очень долго, – кто-нибудь обязательно должен что-то знать.
– Да, но ведь ведьмы и ведьмаки не живут так долго, как драконы или вампиры, – замечаю я.
– И все же Хадсон прав. – Джексон улыбается. – Как можно сохранить там секрет, если половина их Двора умеет варить сыворотку правды?
– Ага, мы все поняли, – говорит Иден, закатив глаза. – При Дворе Ведьм и Ведьмаков невозможно иметь личное пространство.
Я надеюсь, что это неправда, потому что мне необходимо поговорить наедине с той единственной обитательницей Двора Ведьм и Ведьмаков, которой я могу доверять и которая, как я ожидаю, даст мне ответы.
– Но сперва, – говорю я, – нам надо отправиться ко Двору Вампиров и захватить с собой Мекая.
Все начинают возражать, крича, что надо оставить его в покое, что ему нельзя отправляться в это путешествие.
Я поднимаю руку, делая им знак замолчать.
– Да, да, знаю. Но мы с Хадсоном считаем, что действие яда замедлится в Мире Теней. – Не вдаваясь в детали о судьбе Артелии, я быстро объясняю, что мы знали там одного человека, который был отравлен, и что яд действовал на него значительно медленнее, чем на Мекая в нашем мире. – Мы не знаем почему – потому, что время там идет не так, как здесь, или потому, что этот яд создан в Мире Теней. Но какова бы ни была причина, мы считаем, что так нам удастся выиграть время, чтобы успеть заключить сделку с Королевой Теней.
– Я не хочу, чтобы он… – начинает Джексон.
Но Хадсон устремляет на него пронзительный взгляд.
– Он умирает, Джексон. Мы не можем это остановить. Но у нас есть шанс продлить ему жизнь, если мы доставим его в Мир Теней.
Джексон сжимает зубы, но кивает. И от меня не укрывается, что при этом он прислоняется к груди Флинта. Могу себе представить, как это тяжело для него, и меня снова радует, что он и Флинт нашли друг друга, даже если в их отношениях есть проблемы. Они все равно знают, что могут рассчитывать друг на друга, а это единственное, что имеет значение.
– Ну так кто полетит с кем? – спрашивает Иден. – Ведь, насколько я понимаю, между этим замком и Англией нет постоянного портала?
– Нет, сейчас Двор Вампиров не желает иметь такой портал, – отвечаю я, взглянув на Хадсона.
– О, погодите! – Флинт достает из кармана черный бархатный мешочек. – Я чуть не забыл, что Мэйси дала мне эти штуки.
– Какие штуки? – спрашивает Хадсон, с сомнением глядя на мешочек.
– Волшебные семена! – торжествующе отвечает Флинт.
– Мне кажется, сейчас нам не нужен гигантский бобовый стебель, – говорю я.
– Я же говорю не о бобе, а о семени, – отвечает Флинт, закатив глаза. – К тому же мне их дала Мэйси. Она чувствовала себя виноватой и сказала, что мы можем использовать их, если нам понадобится портал.
– Портал? – Я смотрю на мешочек с интересом. – Ты хочешь сказать,
– Да, так она мне сказала.
– Но где она могла этому научиться? – спрашивает Иден, протянув руку к мешочку и заглянув в него.
– Возможно, в ведьмовской академии, в которой она училась прежде, чем ее выгнали из всех школ? – Флинт пожимает плечами. – Я не знаю. Мне известно только одно – она сказала, что эти порталы могут привести нас только туда, где сама она бывала прежде. Хорошо, что Двор Вампиров – одно из таких мест.
– Что ж, думаю, тогда нам всем надо отправиться туда, – говорю я и смотрю на Флинта. – Ты хочешь сделать это?
– Да, хочу! – Он забирает мешочек у Иден и достает из него одно перламутровое семя.
Мы все делаем несколько шагов назад, когда он творит чары, которым научила его Мэйси, и бросает семя на землю.
А затем, испытывая благоговейный трепет, мы смотрим, как семя Мэйси превращается в портал. Это самое странное и удивительное зрелище, которое мне доводилось наблюдать. Сначала семя зарывается в землю само собой. Затем проходит несколько секунд, и из почвы появляется зеленый росток. Поначалу он мал, но затем он растет и становится все больше.
Из него вырастают ветви, разрастаясь все шире. И уже через несколько секунд они образуют круг, похожий на волшебное зеркало из сказки о Белоснежке.
Но это не зеркало, а портал, полный магической силы и электричества – как и волшебство, которое его сотворило.
В нем нет радуг, нет калейдоскопа цветов, как обычно бывало в порталах, созданных Мэйси.
Нет, этот портал полон темной вихрящейся магии, которая завораживает меня и заставляет еще больше беспокоиться о кузине.
– Вряд ли я когда-нибудь к этому привыкну, – бормочет Флинт.
Я не знаю, говорит ли он об этом семени или о зловещей атмосфере, которая чувствуется в этой новой магии Мэйси, но сама я ощущаю и то и другое. Возможно, именно поэтому мое сердце колотится в таком бешеном ритме, когда я ступаю в этот портал.
Едва я оказываюсь в нем, меня охватывает холод, пронизывающий мое тело до самых костей. Меня пробирает дрожь, все начинает болеть. Одновременно мою кожу словно покалывают острые шипы – недостаточно для того, чтобы на ней выступила кровь, но более чем достаточно для того, чтобы чувствовать боль.
Один из шипов колет меня глубже остальных, и я ахаю, оказавшись наконец на другой стороне портала и приземлившись – как со мной бывает почти всегда – на пятую точку.
Глава 24
Дом, постылый дом
Я смотрю на себя, чтобы удостовериться, что у меня ничего не кровоточит, и вижу, что Хадсон выходит из этого портала как ни в чем не бывало, как будто он собирается прогуляться по набережной Темзы.
Вот козел.
– Красота, – насмешливо роняет он и протягивает мне руку, чтобы помочь подняться.