Сокровище
Шрифт:
Он сел и вывернул шею, оглядывая гостей, но пожилая леди словно сквозь землю провалилась. Ему удалось увидеть, как черное платье мелькнуло за папоротниками рядом с дверью, но тётушка Оттолайн стукнула его по руке веером и шикнула.- Святые угодники, даруйте мне терпение!
– Что?
– Я приложила столько сил, чтобы зазвать к нам в гости Леди Миллисент, а ты был с ней груб!
Вэлин скривился.- Она трещотка.
– Она что?
– Трещотка. Она болтает и болтает без устали, ни о чем. Я не могу на ней жениться, я застрелю её ещё до конца медового месяца.
– Вэлин!
Оттолайн заговорила свистящим шёпотом, напомнившем Вэлину сердитый крик попугая: резкий и оглушающее-громкий. Вэлин видел,
– А что насчет Достопочтенной [2] Мисс Горст?
– Уж больно религиозна. Ей стоит стать монахиней.
Оттолайн поджала губы,- О Леди Глэдис этого не скажешь.
– Леди Глэдис - дура.
– Вэ-лин!- гневно воскликнула Оттолайн.
– Я не виноват. Эта женщина считает Шкодер [3] итальянским десертом, а Стамбул - породой коров.
[2]Достопочтенный - обращение к cыновьям и дочерям виконтов и баронов, а также младшим сыновьям графов.
[3]Шкодер - озеро Шкодер или Скадарское озеро (в Югославии и Албании).
Тетушка Оттолайн на секунду прикрыла глаза и снова бросилась в бой.- А что ты скажешь о Мисс Хэйхоу?
– Мисс Хэйхоу умна и тактична.
Тетушка заулыбалась.
– К сожалению, она ржёт, как зебра.
– Ох, Вэлин!
– Неважно,- поспешно произнёс Вэлин, пока тётя не приступила к новым нотациям.- Кто эта любопытная старая вдовушка в дымчатых очках?
– Право, Вэлин, я без устали знакомлю тебя с юными барышнями, а ты стираешь их в порошок и отворачиваешься. Скоро никто не будет знакомить с тобой дочерей, несмотря на твой титул и состояние.
– Тётя, кто эта леди в дымчатых очках?
– В очках? А, это гостья Леди Бакстон, она с Севера. Достопочтенная мисс Агнес Каупер, кажется, так её зовут. Она редко бывает в городе, предпочитает нортумберлендскую глушь.
– Никогда не приглашай её больше.
Оттолайн снова ударила его веером.
– Ерунда. Я не могу пригласить Леди Бакстон и не пригласить её гостью. Так не делается. В самом деле, Вэлин, твои манеры становятся всё более и более варварскими. Это всё война. Я говорила тебе, не ходи! Ты вполне мог не служить. Ты и до службы в армии был мрачным и раздражительным, а когда вернулся, просто превратился в какое-то бешеное животное.
Вэлин прекратил прислушиваться к тётушкиным жалобам. Он уже знал их наизусть и не собирался рассказывать ей правду. Он спрятал её, похоронил в глубинах своей души, где она источала яд, постепенно отравляя и уродуя его жизнь. Он молчал об этом с семнадцатилетнего возраста, с того самого ужасного дня. Остальным членам семьи вовсе не надо было знать, что произошло на самом деле, он заслужил нести груз собственной вины в одиночку.
Усилием воли вернувшись в настоящее, Вэлин обнаружил, что до сих пор злится на очкастую старуху, которая взяла над ним верх. В следующий раз, когда они встретятся, он ей покажет, как ухмыляться ему в лицо. Одним внушающим ужас взглядом он превратит её в дрожащее бланманже. Этот маленький триумф будет ему наградой за муки, которые он терпел, подыскивая достойную жену - жену, которой не хотел и не заслуживал.
Достопочтенная Агнес Каупер, хромая, вышла из-за кадки с папоротником, как только заиграл пианист. Медленной жеманной походкой она выплыла из зала и поднялась по полукруглой лестнице. Мимо неё, торопясь на концерт, пробежало несколько молоденьких девушек, и она кивала и благосклонно улыбалась им. Она поднялась наверх, в комнату, отведённую для дам, и обнаружила,
Её сгорбленная спина и опущенные плечи тут же распрямились. Подбородок взмыл вверх, и она сорвала с глаз очки. Потом подтянула чёрные кружевные полумитёнки [4] к запястьям, и старая мисс Каупер исчезла, уступив место Эмилии Фокс, для друзей - Эмми, для большинства весьма не порядочных людей - миссис Эппл, для высшего Света - то миссис Каупер, то Леди Джейн Эффингхэм, то Франсуаза Мари де Фонтанж графиня де Роган.
[4]Полумитёнки - перчатки без пальцев.
– Эмми Фокс, ты - чертовка, раз решилась дразнить этого человека,- пробормотала она себе под нос.
Она не смогла устоять перед искушением подразнить маркиза. Он был высокомерным, самовлюбленным и не умеющим сдерживать себя человеком. У него было столько денег, а он изволил проявлять недовольство! У него было, как минимум, три дома, а может и больше, а сам он не может вести себя снисходительно и вежливо с глупенькими, но исполненными добрых намерений девушками. А ещё у него есть спрятанное сокровище. Она слышала о нём от своей матери, обожавшей истории об аристократах и их огромных особняках. Эджинкорт Холл, фамильное гнездо Нортов, входил в число самых больших из них, и поговаривали, что один вельможа времен Елизаветы спрятал там, в тайнике, золото. Мужчине, обладающему столькими домами, да ещё и кладом, не на что было жаловаться.
Однако, Эмми вынуждена была признать, что её мнение о большинстве мужчин было таким же низким как о водяных крысах, плавающих в Темзе. Возможно, на её мнение о маркизе повлияло то, что при одном только взгляде на него у неё вскипала кровь, а сердце начинало биться часто-часто.
Эмми на своем веку встретила не мало красивых мужчин, но, непонятно почему, именно Норт вызывал у нее приступы жаркого румянца и дрожи в коленках. Почему от неё шёл пар при одном взгляде на подтянутую фигуру кавалерийского офицера и пронзительные серые глаза? Его соблазнительные губы были всегда крепко сжаты, и казалось, что он вот-вот разразится гневной тирадой. Так почему от одного его присутствия её бросало то в жар, то в холод?
Эмми встряхнула головой.
– Не время терять голову из-за какого-то смазливого хлыща голубых кровей. Делай свое дело, Эмми, девочка.
Засунув очки в карман, Эмми поспешила пройти через анфиладу комнат к галерее, которая тянулась по всей длине дома. Галерея Нортов была знаменита своими огромными, от пола до потолка окнами и коллекцией картин. Слабый золотистый свет недавно установленных газовых светильников боролся с темнотой. Она еле-еле могла разглядеть самые большие картины - Боттичелли, Тициана, Рубенса… но прошла мимо них и остановилась у небольшого портрета сестры Генриха XIII - Марии, кисти Гольбейна.
Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что она всё ещё одна, Эмми приподняла юбки и кринолин, чтобы добраться до инструментов, спрятанных в привязанной к талии сумке. Она вынула тесьму, клей, нож и свёрнутый в трубочку холст. Уверенными движениями сняла портрет со стены, перевернула его и вырезала из рамы. На то, чтобы заменить картину принесённой подделкой ушло не более пяти минут.
Оригинал был аккуратно уложен в широкий карман, пришитый к нижней юбке. Эмми спрятала инструменты и снова повесила раму на стену. Отступила назад и удостоверилась, что картина висит ровно. Удовлетворённая, она круто развернулась и поспешно покинула галерею. Перед тем, как снова появиться в дамской комнате, она водрузила на место очки и вернула осанку миссис Каупер. Потом велела одной из горничных передать Леди Бакстон и хозяйке дома, что сильная усталость вынуждает её уйти пораньше.