Сокрушая врагов
Шрифт:
– Не гоже девку от отца родного прятать…
– А за нелюбимого гоже за косу тащить?
– Нет…
– Вот то-то… Ладно, посмотри-ка, у нас в мешке должна быть рубаха да порты. И шапку поищи. А ты, Квета, косы-то прибери.
Видя смущение девушки, Вадим добавил:
– Раздеваться не надо. Натяни порты, а платье запрячь. Вот так… так. Да, молодец. Дай-ка твой плащ.
Он скинул свой тяжелый шерстяной плащ и набросил ей на плечи.
– Так-то оно теплее будет. А я пока в твоем похожу, ты не против?
– Вот и шапка, –
Когда процедура переодевания была полностью завершена, Вадим критически осмотрел Квету.
– Сойдет. В темноте не шибко кто и разберет. Ну, пошли, уже темнеет. Квета, чего встала? Веди, показывай…
Девушка робко шагнула вперед, мужчины за ней.
– А ты вообще куда направлялась? – поравнявшись с ней, поинтересовался Вадим.
– Не знаю… – обреченно ответила девушка.
– Не знаю, – передразнил ее юноша, забавно пожав плечами. – Веди уж давай, снегурочка…
До Новца – так называлась ближайшая деревня – добрались уже затемно. Квета, ранее бывавшая в этой деревне с отцом, указала дом одинокой старушки.
– Ладно придумала, – похвалил ее Вадим, – там меньше глаз и ушей будет. Пойдем, показывай, где твоя старушка живет.
– Да вот же дом, низенький…
В калитку первым постучал Валуй. Ни звука. Ни лая собаки, ни человеческого голоса.
– Сильнее стучите, – посоветовала девушка, – бабка Ходора глуховата.
– Ага, – кивнул бородач и сильнее забарабанил по хрупкой калитке. Калитка оказалась едва живой – после третьего удара бородатого дружинника она слетела с одной петли и неуклюже покосилась на бок.
– Ну, хто тама, – наконец раздался недовольный голос Ходоры, – хто по ночам лазает?
– Пустите переночевать, уважаемая Ходора, – вежливо начал Вадим, – путники мы, в Новгород идем.
Бабка, покряхтывая, вышла из дома, подошла к калитке.
– Изломали, как есть изломали, – запричитала она, первым делом узрев ущерб, нанесенный хозяйству.
– Да больно хлипкая у тебя, бабка, калитка, – подал голос Валуй.
– Ужо какая есть…
– Поутру починим, обещаю, – Вадим сделал ударение на «обещаю».
– Путники, говорите? – недоверчиво спросила Ходора.
– Путники. Я – Вадим, это – Валуй, и отрок с нами – Есеня, – на ходу соврал Вадим про Квету, мгновенно вспомнив, что скоро у нее день рождения. Родилась она как раз по осени, вот, значит, пока и побудет Есеней.
– Ну, проходите, путнички, токо угощаться у меня нечем.
– У нас есть, – весело ответил Вадим, – мы и тебя угостим.
– Кхе, кхе, – кашлянула в кулак бабка и, повернувшись спиной, заковыляла к дому.
Ночные гости проследовали вслед за ней.
– Лучина на столе, – пролепетала Ходора, – запалите.
Валуй, действительно нащупав на столе несколько лучин, запалил одну из них. В избе чуть посветлело.
– Откуда путь держите? – с любопытством спросила бабка,
– От чудинов, бабушка, – ласково ответил Вадим.
На удивление старушка понимающе кивнула и расспросов больше не учиняла. Меж тем Валуй сообразил на стол. Глаза бабки при виде вяленого мяса заметно оживились.
– А чего это отрок у вас шапку в избе не сымает? – вопросила старуха, глядючи на Квету.
– Хворый он, – быстро нашелся Вадим, – застудил голову.
– Эва, – подивилась бабка, – у нас тут к одной вдовице тоже шастает один… все в шапке ходит, так его и кличут Кучмой. Токо он не хворый, а плешивый, – бабка заулыбалась во весь свой беззубый рот, – и чего в нем Сияна нашла…
– Повечеряй с нами, бабушка Ходора, – радушно пригласил Вадим.
Старуха внимательно оглядела стол, а затем пошаркала к печке и, отодвинув заслонку, извлекла глиняный горшок.
– Каша едва теплая, – водрузив на стол горшок, сообщила она.
– Каша это хорошо, – подмигнул Вадим, – а говорила ничего нету.
– Так и нету, – прошлепала губами старуха, – одна каша – еда наша.
Все дружно уселись и принялись за еду.
– А что, бабка Ходора, в деревне все ли спокойно? Нет ли чужих? – спросил Вадим, зачерпнув гречишной каши.
Хозяйка отковыряла небольшой кусок мяса и принялась с удовольствием его размусоливать беззубым ртом.
– Откуда у нас чужие, – пробормотала она, наслаждаясь вкусом мяса, – тихо все. Токо вот, сказывают, из Новгорода вести дурные…
Мужчины переглянулись.
– И что там такое? – не удержался Валуй.
– Сказывают, князя нашего крепко побили варяги под ихним градом… ммм…
– Под Альдегьюборгом, – подсказал Вадим.
– Может, и так, под Альдьее… да плут его знает, кажись так…
Валуй с Вадимом разом отложили ложки.
– Да не тяни ты, старая, – взмолился бородач, – толком скажи.
Ходора потянулась за следующим куском.
– Седмицы две тому, прибег от боярина тиун, [32] он и сказывал, что много воев побили варяги… Вот и наши деревенские, кого боярин в ополчение нарядил, не все возвернулись.
32
Тиун – управляющий хозяйством.
Вадим украдкой глянул на Квету. У той, при упоминании о погибших ополченцах, кусок встал в горле, а в глазах вновь заблестели слезы.
– Бабка Ходора, ты бы указала место, а то у нас, видишь, отрок приморился с дороги, – попросил Вадим.
– А чего тут указывать… вон, у печки лавка… ложись, милок.
Квета, не снимая шапки, как есть, в одежде, улеглась на лавку и сразу уснула. Однако мужчины не торопились укладываться.
– Давненько такого вкусного мяса не едала, – прочмокала бабка. – Телятина?