Сокрушенная империя
Шрифт:
– Ты спятил? Я не…
– Господи, – злится он, седлая байк. – Заткнись и запрыгивай, чтобы мы могли убраться отсюда.
Покачав головой, я делаю шаг назад. Я никогда раньше не ездила на мотоцикле и знаю о них совсем немного, но даже среди этой информации нет ничего хорошего.
– Черта с два я сяду на эту штуку.
Бормоча ругательства, он поднимает глаза на ночное небо, словно изо всех сил сдерживается, лишь бы не придушить меня.
– Бьянка.
Мое имя звучит как угроза.
– Что?
Он смотрит на
– Залезай на этот чертов байк. Сейчас же.
* * *
Оказывается, ехать по городу на мотоцикле – хорошая идея, ведь на нем мы смогли объехать все пробки. Но я все равно ничего не понимаю, когда Оукли паркуется у пляжа.
– Почему мы здесь?
Он не произносит ни слова, просто слезает с байка и идет вперед. Я следую за ним по пятам и только больше теряюсь, когда вижу небольшую палатку на берегу. Учитывая то, что она была здесь еще до нашего прихода, он, наверное, поставил ее заранее. Что нелогично, если только…
– Ты жил здесь все это время?
Я не понимаю, почему не додумалась проверить здесь в первую очередь. Оукли однажды сказал мне, что это одно из его любимых мест и он часто приходит сюда, когда хочет побыть один.
Он молча достает из палатки рюкзак и вытаскивает оттуда несколько бутылок воды, даже не поднимая на меня глаз. Его молчание ранит словно нож.
– Я знаю, ты меня ненавидишь, но, может быть, ты…
– Я тебя не ненавижу. – Оук смотрит на меня так, что у меня перехватывает дыхание. – Поверь, если бы я мог, все было бы намного проще.
Шумно сглатываю.
– Я понимаю, что совершила огромную ошибку, но ты не можешь просто сбегать от меня. Ты не…
– Не тебе рассказывать мне, что я могу или не могу делать. – Его голос заставляет воздух вокруг вибрировать. – Ты потеряла на это право, когда без спросу взяла мой телефон и начала обвинять меня в том, чего я не делал.
Я чувствую боль в груди.
– Я…
– Ты переспала с ним?
Этот вопрос бьет меня словно хлыст. На секунду замираю, но отвечаю честно.
– Нет. Я бы не стала…
– Уже поздно. – Оукли поворачивается ко мне спиной, внимательно разглядывая океан. – В палатке есть надувной матрас, можешь поспать на нем. Не очень удобный, но это лучше, чем ничего.
Я переминаюсь с ноги на ногу.
– А если сюда придет пожар?
– Тогда залезем в воду.
Я хочу сказать ему, что Коул придумал такой же план, но останавливаю себя. Потому что наша связь – которую я всегда ощущала – куда-то пропала. Я уничтожила ее своими глупыми играми, пока меня подстегивала ревность.
Делаю шаг к нему.
– Оукли?
Его плечи напрягаются.
– Что?
Сердце начинает ныть от того, насколько безразличный у него голос.
– Прости меня. – Сократив между
По правде говоря, я не могу винить его за то, как сильно он на меня злится. То, что я сделала, было не только незрело. Это было жестоко.
Повернув голову, Оукли обращается ко мне через плечо.
– Ничего не получится, если ты не будешь мне доверять.
Я целую его в лопатку.
– Я доверяю тебе.
Глубоко внутри я знаю, что Оукли никогда не причинит мне боль. Но одна мысль о том, что его получит кто-то другой… выводит меня из себя.
– Но мне не нравится делить тебя с кем-то, – шепчу я. – Я хочу, чтобы ты был только моим.
И, возможно, это неправильно, но я ничего не могу сделать со своими чувствами.
Я собираюсь уходить, но его следующие слова заставляют меня замереть.
– В этом все дело, Бьянка. – Он медленно поворачивается. Его лицо искажено от боли, словно он борется с чем-то, что сильнее него. – Я и есть твой.
Я не совсем понимаю, что он имеет в виду.
– Что…
Сжав челюсти, Оук цедит сквозь зубы:
– Чем больше я борюсь с тем, что происходит между нами… тем сильнее ты забираешься мне под кожу. – Тяжело вздохнув, он пожимает плечами, словно принимая свою судьбу. – Я устал бороться.
Воздух между нами становится настолько густым, что его можно резать ножом.
– Это значит, что…
– Что мы вместе? – Он потирает рукой лицо. – Да… мы вместе.
Сердце бьется так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из груди. Я бросаюсь в его объятия. Наши губы находят друг друга, и я снова тону, глубже погружаясь в его бездну. Но впервые за несколько дней… я наконец могу дышать.
* * *
Я спиной чувствую, как быстро бьется сердце Оукли, пока он согревает меня в своих объятиях, давая ощущение защищенности. Никто из нас не может уснуть, но дело не в надувном матрасе.
Огонь уже близко. Все издания подтвердили, что Роял Мэнор будет следующим. Теперь только чудо может спасти наш город от разрушения.
– Возможно, мы умрем, – шепчу я в темноту.
Я жду, что Оукли скажет, мол, я драматизирую, что все будет хорошо, но этого не происходит. Взамен он крепче прижимает меня к себе, словно его руки могут спасти меня от языков пламени, способных превратить нас в пепел.
Слезы затуманивают взгляд, когда я говорю:
– Оукли?
Мне так страшно. И дело не в смерти… а во всем, что я потеряю.