Сокрушительный удар
Шрифт:
Вик был скорее зол, чем испуган, но он знал не хуже меня, что эти анализы для него — первый шаг к скамье подсудимых. Чего я не знал — это согласится ли Вик, как и Фред Смит, проглотить пилюлю, так сказать, держа язык за зубами.
— Ты всегда будешь грозить мне этими анализами! — сказал Вик. — Это просто шантаж!
— Ну да, своего рода шантаж, — согласился я. Вик сморщился, как от зубной боли. Я видел, что он лихорадочно ищет выход.
— Лицом к лицу с твоим приятелем, — сказал я. — Пяти минут за глаза хватит. Это
Вик стукнул кулаком по столу, так что ручки подпрыгнули.
— Это все этот чертов Файндейл протрепался! — рявкнул он. — Больше некому! Убью крысюка!
Я не стал отрицать. Просто сказал ровным тоном:
— Ты не учел одной мелочи. Мой брат Криспин работал в компании «Хай-Пауэр».
Глава 15
Когда я вернулся от Вика, Криспин стоял во дворе и выглядел угрюмым и несчастным. Я остановил машину и вышел.
— В чем дело? — спросил я.
— А!.. — Криспин безнадежно махнул рукой, указывая на ровную площадку на месте конюшни и на новенькие леса, взбирающиеся к обгоревшей части крыши. — Все это... Если бы я не напился, этого бы не случилось.
Я посмотрел на него.
— Не думай об этом.
— Не могу! Если бы я был здесь... если бы в доме горел свет... этот человек не полез бы поджигать...
— Ну, это еще неизвестно.
— Но ведь это кажется разумным?
— Нет. Пошли в дом, тут холодно.
Мы вошли в кухню. Я сделал кофе. Криспин, по-прежнему в покаянном настроении, смотрел, как я наливаю воду и кладу кофе в кофеварку.
— Лучше бы ты дал мне умереть.
— Хорошо, что ты отрубился в ванной, — сказал я. — Это единственная комната, в которой есть естественная вентиляция через пустотелый кирпич.
Это его не обрадовало.
— Лучше бы я задохнулся!
— Тебе хлеба поджарить?
— Прекрати болтать о еде! Я говорю, что тебе следовало дать мне умереть!
— Знаю, знаю. Все это ужасно глупо. Я не хочу, чтобы ты умирал. Я хочу, чтобы ты был жив и здоров и спокойно жил в Суррее.
— Ты меня не принимаешь всерьез! — Его голос был полон обиды.
Мне вспомнились все наши прежние разговоры на эту тему. Мне следовало дать ему утонуть, когда он заснул в ванне. Мне следовало дать ему врезаться в дерево, когда я отобрал у него ключи от машины. Мне следовало позволить ему свалиться со скалы в Брайтоне, когда он по пьянке подошел к самому краю пропасти.
Обвиняя меня в том, что я не дал ему умереть, Криспин тем самым сваливал на меня все свои невзгоды.
Ход рассуждений был следующий: это я виноват, что он все еще жив, следовательно, это я виноват, что он ищет утешения в выпивке. Его раздражение против меня служило оправданием для того, чтобы жалеть
Я про себя вздохнул и принялся делать тосты. Сегодня либо завтра опять напьется.
Вик пропал. Я весь день работал у себя в кабинете либо смотрел скачки по телевизору, а Криспин добросовестно старался вникнуть в мои счета.
— Когда ты работал в «Хай-Пауэр», — спросил я, — не слышал ли ты чего-нибудь о лошади по кличке Полиграф? За нее выплатили большую страховку...
Криспин фыркнул.
— Ты же прекрасно знаешь, что я сидел в отделе пенсий, а не в выплатах!
— Я просто подумал — а вдруг ты слышал...
— Нет.
Мы пили кока-колу и кофе, я пожарил на ужин бараньи отбивные, а Вик так и не позвонил.
Наутро — то же самое. Ни слуху, ни духу. Я грыз ногти и прикидывал, что будет, если мой рычаг не сработает. Если Вик ничего не скажет, а этот его приятель не пожелает его спасти. Анализы крови могут погубить Вика, но этот приятель останется на свободе и скоро найдет себе другого помощника, и все начнется снова, словно раковая опухоль.
Я бродил по тому месту, где стояла конюшня, машинально пиная попадавшиеся под ноги камушки.
Во двор завернула неизвестная мне машина, и из нее вышел человек, который тоже был мне совершенно незнаком. Молодой, высокий, белокурый. «Нет, вряд ли это тот приятель Вика», — подумал я и, как оказалось, был прав. В машине с ним было еще двое. С заднего сиденья вылезла Софи.
— Привет! — увидев мое лицо, она улыбнулась. — А ты кого ждал? Судебных приставов?
Она представила мне своих друзей, Питера и Сью. Они ехали в гости к родителям Сью, но, если я хочу, Софи может остаться у меня, а на обратном пути они ее заберут.
Я сказал, что, конечно, хочу. Друзья Софи помахали нам рукой и укатили, а Софи взяла меня под руку.
— Ну так как насчет свадьбы? — спросил я.
— Нет.
— Почему же нет?
— Потому что ты любишь устрицы, а я их терпеть не могу.
Я улыбнулся и повел ее в дом. Ответ как ответ, ничем не хуже любого другого.
Криспину не сиделось на месте, и он был совсем не рад видеть Софи.
— Я пойду прогуляюсь, — заявил он. — Вижу, я здесь лишний.
— Оставайся дома и свари нам кофе, — твердо сказал я. Мы посмотрели друг на друга. Оба мы знали, что, если он пойдет прогуляться, прогулка закончится в пабе.
— Ладно! — бросил Криспин. — Тиран проклятый! Я приготовил ленч — бифштекс с жареными помидорами. Криспин заметил, что этим следовало бы заняться Софи, а Софи ответила, что никогда не следует хозяйничать на чужой кухне. Они недружелюбно смотрели друг на друга. Каждый явно желал, чтобы другого здесь не было. «Не самый приятный воскресный ленч», — подумал я. А когда мы сели пить кофе, позвонил Вик.
— Мой знакомый с тобой встретится, — сказал он. — Но только на пять минут, как ты и просил.