Сокрытые в веках

Лазарева Ирина Александровна

Алнонд умолк. Слушатели тоже безмолвствовали, находясь под гнетущим впечатлением от рассказа. Мари плакала. Маруф со страхом смотрел на Метту, вновь переживая гибель Дарты и вспоминая недавних, поверженных ими браконьеров.

Тишину нарушил чистый голос Метты:

– Что же понадобилось Фейронду в наших краях? Не ищет ли он встречи с тобой, отец?

– Другой причины быть не может. Не пойму только, почему он медлит. Откройся он мне раньше, не случилось бы несчастья с Маруфом. Угораздило же твоего друга, дочка, попасться ему на глаза. Думаю, он сам известит меня о

встрече. Пока что я его не слышу. Он по-прежнему никого не допускает к себе, и искать его было бы пустой затеей. Что ж, подождем. Однако одних вас я оставить не могу. Кто знает, что он передумал за все эти годы и к чему пришел. Выводы мои из нынешнего происшествия неутешительны. Так что даю вам три дня, чтобы поставить больного на ноги, потом сворачивайте лагерь и перебирайтесь ближе к морю. Есть у меня на примете подходящая пещера. Я пока все время буду поблизости.

– Нет, я не согласна, – сказала Метта и сникла от того, что собиралась предложить. – Мы не можем рисковать нашими друзьями. Придется нам раньше времени распрощаться. Мы с отцом проводим вас до поселка. Маруфа надо положить в больницу – теперь он быстро поправится, а после уезжайте. Я и так навлекла на одного из вас несчастье.

– Не решай за всех нас, – сурово возразил Маруф, – я, к примеру, предпочитаю остаться.

– И я, – сказал Доменг, – что ж нам, при первой опасности пятками сверкать?

– Я тоже за то, чтобы не уезжать, – поддержал Андрей. – Подумайте, мы принесем в поселок раненого, все всполошатся, начнут искать преступника, в лес нагрянет милиция, и чем все это может обернуться?

– Ничем хорошим, – подключился Рене. – Мы только подвергнем опасности других людей. Фейронд может рассвирепеть и всех перебить. В лучшем случае, он уйдет, не повидавшись с Алнондом.

– Осталось узнать мнение представительницы прекрасного пола, – весело глядя на Мари, сказал Алнонд.

Мужчины выжидательно сосредоточили внимание на вершительнице судеб. Она состроила недовольную гримаску, обвела всех высокомерным взглядом и непререкаемым тоном произнесла:

– Вы вообще-то в здравом уме? Как вам пришло в голову обсуждать отъезд, когда я даже не загорела? Кто же возвращается из отпуска без загара?

– Умница моя, – целуя ее, похвалил Рене, – женские доводы всегда самые веские.

Маруф облегченно вздохнул и закрыл глаза. Метта снова подсела к нему. Он сжал ее руку, сказал:

– Не уходи, – и уснул.

Глава 13

Метта и в самом деле была кудесницей. Уже через день Маруф, правда, с большим трудом, поднялся на ноги. Раны его затягивались на удивление быстро, рука почти не болела. Алнонд не показывался, но его присутствие где-то рядом все время ощущалось. Даже ночью он не уходил далеко, чтобы Метта при малейшей опасности могла вывести его из транса. Еще через два дня путешественники стали складывать палатки и спальные мешки, спешно запихали вещи в сумки и отправились через лес, по краю скалистого обрыва, который тянулся вдоль берега к месту, указанному Алнондом. Метта, шедшая впереди, свернула на крутую, убегающую вниз тропу, словно выложенную ступенями

из крупных черно-серых камней. Тем не менее, для обвешанных сумками и рюкзаками мужчин спуск оказался непростым делом.

– Если споткнешься, можешь смело падать на меня, – великодушно предложил Доменг неокрепшему Маруфу, который следовал за ним налегке. – В крайнем случае, я упаду на Рене, а там уже и до земли недалеко.

– Смотри под ноги, зубоскал, – проворчал Рене, – на меня не рассчитывай. Будешь падать – я нарочно увернусь.

– За что же такая немилость? – обиделся юноша. – И так взвалили на меня больше всех, нагрузили кастрюлями и консервами – они мне уже все лопатки отбили.

– Вот и послушаем, как ты вниз загремишь. Все ж какое-никакое развлечение.

– Падаю! – завопил Доменг и загрохотал кастрюлями за спиной. – Дорогу, Рене!

Тот дернулся и рухнул вниз, к ногам Метты, на сумку со спальными мешками, которая висела у него на груди.

– Мягко приземлился, – констатировал негодник, – а главное, быстро.

– Ну все, терпение мое лопнуло, – разгневалась сверху Мари, – сегодня ты останешься без обеда!

– Это который у меня в сумке? – радостно осведомился скверный мальчишка.

Рене тем временем поднялся на ноги и поджидал его внизу с видом голодной акулы.

– Тебе не кажется, что он как-то странно на меня смотрит? – доверительно обратился Доменг к подошедшему Маруфу.

Тот присел на каменную ступеньку, ослабев от смеха.

– Маруфу плохо! – заорал охальник и, в два прыжка очутившись внизу, накинулся на Рене. – Что стоишь, не видишь, у меня руки заняты?

Рене и Метта побежали к Маруфу, а возмутитель спокойствия расположился отдохнуть на сумках потерпевшего. Подошла Мари и отвесила ему подзатыльник. Рене собрал свои сумки и сказал:

– Накостылять бы тебе по шее, да люблю негодяя.

– Для тебя же старался, – пожаловался пройдоха, – сам просил развеселить, – и потащился за молодой парой с побитым видом.

Маруф, глядя им вслед, сказал Андрею:

– Удивительные люди: взяли к себе в дом совершенно чужого парня и нежно любят его, как младшего брата. На такое немногие способны.

– Вот именно, – согласился Андрей, – большие города сделали нас нелюдимыми, обособленными. Мы живем сами по себе, и многие заканчивают жизнь в одиночестве. А они взяли и заполучили еще одного родного человека. Уверен, что все трое выиграли.

– А все – Метта, – продолжал Маруф, – она соединила нас всех неразрывными узами. Каждый, кто с ней общается, становится лучше, добрее, уходит все наносное, мелочное, несущественное. Замечал ли ты, как рядом с ней становится легко и радостно, словно паришь в невесомости?

– Именно так я себя и чувствую, стоит только к ней подойти. Она излучает доброту. Поразительные существа драконы! Они словно живые генераторы положительной энергии. Они впитывают красоту природы, как губка, и преобразуют ее в добро. Жаль, что люди о них не знают, может, это заставило бы их призадуматься. Но я скорее отрежу себе правую руку, чем кому-нибудь о них расскажу. Слишком много еще подлецов и невежд на свете.