Сокрытый Легион Книга 4

Усачев Михаил

– Гляну на тебя, и уже тошнит! – Ругнулся тот. – И никто над ней не издевается!

– Хи-хи, - Сидящая на метле старуха ловко закинула ногу на ногу и подмигнула демону, расплывшись в чарующей, обнажающей последние три зуба, улыбке.

– Ты самый страшный человек, которого я знаю, - выпалил тот, резко отвернувшись и снова встретившись взглядом с этими жёлтыми глазами, полными непонятных ему намерений. – А ты самый непонятный!

– Она даже не человек, - ухмыльнулась ведьма, спустившись вниз и усевшись рядом со змейкой, обхватила её за плечи, как добрая бабушка свою

внучку. – А ты её совсем не ненавидишь, да? – Ухмыльнулась она, продолжая подначивать демона.

– А почему я должен это делать? – Спросил он, с трудом пересилив себя и посмотрев на эту старуху, тут же об этом пожалев, потому что Чертёнка воспользовалась этим и резко задрала себе юбку, оголив отвратительного вида панталоны, а в ответ на это демон так резко отвернулся, что чуть не сломал себе шею.

– Когда ты только присоединился, то ненавидел всех без разбора, разве нет? – Спросила та, хихикая гадким старушечьим голосом. – А какую речь толкнул, когда другие немного пожаловались.

– А, ты об этом… - Казалось, от этих слов демону стало даже немного неловко. – С тех пор я пересмотрел приоритеты. Я не ненавижу людей. – Немного задумавшись, он снова перевёл взгляд на маленькую змейку, которая до сих пор так ничего не сказала, но продолжала смотреть то на него, то на Чертёнку. – За это время я так много увидел, что ценности моего рода кажутся мне нелепыми. Этот мир оказался намного больше и шире, чем я представлял. Некоторые существа могут быть слабыми, странными, но при всём при этом, удивительными.

– Твои речи заставляют меня ревновать, дорогой, - протянула старуха, скрипучим, как ржавое колесо, голосом, отчего бедняга снова весь поёжился.

– Тем не менее, некоторые люди, действительно, заслуживают ненависти, - прошипел он, отступив на шаг.

Чертёнка снова захихикала и перевела взгляд на находившуюся в её объятиях маленькую змейку. Как игрушечная кукла, она просто смотрела на них обоих, ничего не говоря и не сопротивляясь, что бы они ни делали.

– Как тебя зовут? – Спросила она. – Лидер сказал, что ты можешь присоединиться к нам, а мы так и не знаем твоего имени.

Хлопнув несколько раз своими большими глазами, змейка впервые оторвала от кого-то свой взгляд, опустив его к земле.

– Мама назвала меня Азура, - сказала она. – Но имя я не имею.

– Это как? – Ведьма озадаченно приподняла бровь, и даже демон решился подойти поближе, так как это маленькое чудовище впервые решилось заговорить в его присутствии.

– Эта… недостойна говорить, - сказала она. – Значит и имя ей ненужно.

– Э-э-э, - старушка озадачено посмотрела на резко погрустневшую змейку. – Ты что, наказана?

– Совсем дура? – Рявкнул демон, достаточно громко, чтобы они обе быстро посмотрели на него. Подойдя поближе к ним и сев на землю он посмотрел на уставившуюся на него змейку. Подняв руку, он провёл ей себе по лицу, показав чёрную как сажа кожу, а змейка удивлённо захлопала глазами, даже немного подалась назад, упёршись спиной в грудь обнимающей её старухи. – Удивлена? – Усмехнулся он.

Увидев её кивок, он вернул себе облик желтоглазого пижона из змеиного клана.

– Они все люди, -

сказал он. – Даже господин – человек, но я нет. Я родился в клане, где сила определяла твой статус. Слабые недостойны были говорить. Они могли просто существовать. – Глянув на змейку, он поднял руку и ткнул указательным пальцем ей в лоб. – У тебя в клане было так же?

Немного поколебавшись, она отрицательно покачала головой.

– Эта… не знает, - сказала она. – Никто с этой не разговаривал. Она не знает, почему именно.

– А что твоя мама? – Спросил демон.

Змейка снова немного помолчала.

– Великий Патриарх наказал её. Эта не знает, где мама.

– Ясно, - сказал тот, задумчиво почесав подбородок. – Когда господин принял меня в клан, он сказал, что хочу я того или нет, мне придётся измениться. В этом клане свои правила и ничто другое, ни правила моего рода, ни прежние жизненные устои тут не работают. – Сказав это, демон улыбнулся краем рта. – Тогда я посчитал это шуткой, но сейчас, шуткой кажется вся прожитая жизнь, до моего вступления в клан. Я настоятельно тебе рекомендую. Забудь всё, что тебе говорили другие, потому что здесь всем на это плевать. – Поднявшись с места, он отряхнул испачкавшуюся одежду и снова посмотрел на змейку. – Азура, говоришь? Мне нравится. Неплохое имя.

– Хе-хе-хе, - обнимающая змейку старуха так сильно сдавила её в объятиях, что та аж посинела. – Если бы Лидер узнал, что ты так заговорил, то был бы очень удивлён.

– Он знает, - хмыкнул демон. – Господин видит в нас намного больше, чем мы сами. Я просто хочу быть хоть немного на него похожим. – Снова переведя взгляд на задыхающуюся змейку, он сказал. – Раньше, я бы просто назвал тебя ничтожеством и пожелал прикончить, чтобы не мучилась. Однако, теперь я думаю иначе. Я слышал, ты хочешь научиться, как стать лучше. Мне всё ещё не нравятся слабые, но тех, кто хочет стать сильнее, я совсем не ненавижу. Я уверен, что Господин принял тебя не зря. Я хочу узнать, что такого он в тебе видит, что до сих пор не заметил я.

Глава 51

Огромный, раскалённый докрасна шар медленно летел по небу и разбился о каменную стену, под яростные крики атакующих и вопль умирающих людей. Едва коснувшись камня, он не вызвал взрыв, а впитался внутрь стены, а вся поражённая область мгновенно покраснела и обратилась красной лужей, стекая вниз как вулканическая магма.

Подойдя к краю стены и посмотрев вниз, я увидел, как половина этого защитного сооружения расплавилась и исчезла, образовав под второй половиной кипящее лавовое озеро.

«Война никогда не меняется».

Крики людей и запах смерти уже стал для меня привычен. Мой мир изменился сравнительно недавно, и с тех пор, война и смерть стала моим вечным спутником. В этом мире очень давно не было войны, поэтому я принёс её сюда. Война будет идти за мной по пятам, куда бы я ни пошёл. Я это чувствую. Я принесу пламя во все уголки этой вселенной, потому что таковы правила. Как бы жестоко это ни было, я позволю ему поглотить всё, потому что, если нет, если эта война не будет поглощать других, она поглотит меня и всех, кто стал мне дорог.