Сокрытый в Тени Крыла
Шрифт:
— А что? Разрушения, гора трупов, массовый мордобой, всеобщий хаос, непонятная тварь хочет вылезти в наш мир. Обычное дело. Почти рабочие будни.
Земля ощутимо затряслась, и девятый корпус начал разваливаться на глазах. Несколько секунд тряски, и из облака пыли, поднятого при разрушении, взлетел монолитный объект, октаэдр, черный, но отчего-то заметный на фоне темного вечернего неба. А на нем стоял Муку собственной персоной. Но, отчего-то, частично покрытый черными, будто вороньими, перьями, которые не закрывали
— А вот и источник проблем пожаловал. Это хорошо, искать не надо. И, как полагается, превратил себя в монстра. Все, как обычно.
За спиной Коноховца что-то хлопнуло. Что-то, напоминающее призыв. Муи и Кьюджин обернулись, и Коноховец удивленно высказался:
— *лядь! Великий Рикудо! А вот это уже что-то новое!
За ними стоял высокий, вполне человеческого роста, заметно светящийся в темноте павлин.
Глава 4/20
Птиц, будто не обращая внимания на двух удивленных шиноби, смотрел в небо. Туда, где висел артефакт. Кьюджин быстро справился с удивлением, или скорее даже ошеломлением, и тоже переключился на артефакт.
— Учитель?
Муи старался выглядеть отстраненным. Призывное животное, пусть и о павлинах он никогда не слышал, но это было призывное животное. Надо заметить — необычное. Так же, как и у ученика, у павлина светились глаза, и вокруг них расползлась такая же светящаяся сетка жилок. Чем-то напоминало небезызвестный бьякуган, точнее — вздутые при его использовании вены. Но у этих двоих сетка светилась. Да и к тому же высок был этот павлин, слишком большой для своего вида.
— Ученик, — ответил на приветствие птиц.
— Ты здесь по делу?
— Да… И нет.
В другой ситуации Муи бы улыбнулся. Теперь понятно, откуда эта привычка у Коноховца. Видимо, для Кьюджина появление учителя было большой неожиданностью. И, если он и испытывал нетерпение от желания узнать, зачем тот пожаловал, то скрывал это практически идеально. Никаких даже намеков.
Павлин тем временем медленно пошел вперед, навстречу спускающемуся Муку. Сын Муи смотрел на павлина, павлин внимательно смотрел в ответ. Кьюджин, немного подумав, пошел следом.
— Сила та же, но запах иной, — издалека бросил Муку, — ты ведь не Хоодо?
— Нет. Он был моим учителем.
Муку приземлился в паре десятков шагов. Руки и ноги его были удлиненны относительно человеческих, шея вытянута, тело казалось исхудалым. Муи, осмотрев его, спросил:
— Сын, что ты делаешь.
Существо бросило короткий презрительный взгляд на Муи:
— Молчи лучше, букашка. Это тело теперь принадлежит мне.
— Тебе? — глава тюрьмы догадывался, но не хотел верить.
— Тому, кто был заключен в артефакте, — ответил Кьюджин.
— Той, — поправил
Существо чуть наклонило голову в сторону, улыбнулось:
— Что старик Хоодо рассказал обо мне?
— Не слишком много, госпожа Ятагарасу. Когда-то вы были союзниками, но потом разошлись разными путями.
Ятагарасу язвительно улыбнулась:
— Разошлись, да? Хоодо предал нас, как и все остальные. Продался никчемным людишкам. Думаю, ты даже не знаешь, в чем мы были союзниками, и против кого сражались?
Павлин чуть склонил голову:
— Отчего же, знаю. Вы сражались с людьми, пытались их уничтожить, но проиграли.
Существо недовольно дернуло головой:
— Этот кисама, вы***док Отсутсуки, который известен вам, как Рикудо Сеннин, жадная до власти мразь. Он не побеждал нас. Он нас обманул. Предал, после того, как мы помогли ему остановить другую жадную до власти сучку. Но драконистая задница Кагуя была просто злобной жестокой стервой, которой было плевать на смертных. Зато кисама Отсутсуки был мразью другого порядка.
Муи пытался понять то, что сейчас услышал. Мировоззрение неожиданно начало трещать по швам, пытаясь уложить все это в какую-то целостную картинку. Так и Кьюджин еще подлил масло в огонь:
— Я говорил тебе, не бог Рикудо. Сильный шиноби — да. Но никак не бог.
Ятагарасу в голос рассмеялась.
— Бог? Его действительно считают богом? Даже драконья задница Кагуя богом не была, хотя и все вместе сенджины не смогли убить ее. Девять сильнейших из нас растащили ее тело на части, и сошли с ума, пытаясь удержать ее мощь. Но даже она богом не была, а уж этот выродок… — Ятагарасу злорадно улыбнулась, — хотел стать сосудом для ее души, и получил по полной программе.
Кьюджин улыбнулся:
— Значит, я оказался прав? Рикудо стал Шинигами?
Ятагарасу пожала плечами:
— Не знаю, сенджин. Знаю только, что он проклят. Никогда не умрет, и никогда больше не будет жить. Кагуя знала толк в проклятьях. Шинигами мне неизвестен.
Кьюджин шагнул вперед:
— Госпожа Ятагарасу, позволь еще вопрос. Ты сеннин Ворон? В смысле…
— Сенджин, — поправило существо, кивнув, — забавно, правда. Хоодо так и не смог стать настоящим сенджином, но не уступал мне в силе.
Ятагарасу снова перевела взгляд на павлина:
— Отсутсуки, получив долю силы Кагуи, и разделив наших братьев и сестер, обратившихся биджу, между своими учениками, начал войну. Недоношенный вы**ядский пророк нового мира. Войну, целью которой было вытеснить нас, хозяев этого мира, нашего мира, и дать место для людей. Но какая это была война? Девять сильнейших из нас, обезумевшие, были цепными псами этого выродка. Перед каждым из нас встал выбор. Приклонить голову перед новым хозяином или умереть вместе со своими собратьями.