Соль на моих губах
Шрифт:
Глава 11
Неделя проходит хорошо. Семёна я вижу крайне редко и спасибо ему, он совсем не обращает на меня внимания. В баре его компания больше не появляется. И к четвергу я окончательно расслабляюсь.
Спешу в нашу аудиторию, когда вдруг на моем пути встречается он. Графов выпрыгивает из ниоткуда, как черт из табакерки. Волосы взлохмачены. Какая-то рваная футболка. Вид совсем неподобающий для студента. Против воли замечаю я.
– Ой, ты меня напугал.
Прохожу мимо него, но
– Слушай, Ницше? Как там наша преза? Завтра философия.
– Помню в прошлый раз у меня, было другое прозвище, – мямлю в ответ, боясь заглянуть в его глаза.
– Я не знаю, как тебя зовут. Забыл, – с пренебрежением поясняет.
– Это не важно. Презентацию я сделала.
– Запиши мою почту. Сегодня жду от тебя письмо.
Смотрю на него. И ведь у него ни один мускул на лице не дрогнул от такой наглости. Вот же ж…
– Прости, но нет. Я не скину тебе ничего, – совсем тихо, почти беззвучно пищу в ответ.
Краснею, жар стыда бросает меня в чан с кипящей лавой. Господи, как страшно рядом с ним.
– В смысле?
– Семён, я спешу. Ты все прекрасно понял. И… я же подходила к тебе, хотела все сделать вместе. Но ты скомкал мой план работы. А сейчас я, я… – смотрю прямо в глаза.
Они тепло-карие, с золотистыми вкраплениями около зрачка. Красивые глаза – в тайне признаюсь. Отвожу взгляд ниже и замечаю веснушки. Они как песчаные капельки рассыпались по лицу.
– Ты, ты… Что? Говори, не понимаю, – хамовато обрывает он.
– Не дам! – бросаю и, задевая его плечом, убегаю дальше по длинному коридору.
Спасибо, что он не бежит за мной, а остаётся стоять на месте. Вот это новости. Я отказала самому Графову. Сегодня явно на город обрушится снег!
***
На лекции не могу сосредоточиться на учебном материале. Постоянно отвлекаюсь на собственные мысли. Я отказала Графову? Да, это произошло на яву. Ну и что? Он же не станет мне мстить из-за философии? Тем более я подходила к нему, сделала половину работы за него. А он с такой вот «благодарностью» отнёсся ко мне. Нет, все я сделала по справедливости и нечего себя съедать.
После всех занятий мы забираем одежду из гардероба и выходим на улицу.
– Дашка, смотри Отто Октавиус чего-то снова кипишит, – шепчет Алла на ухо.
Я поворачиваю голову и вижу Семёна в окружении целой оравы парней и девушек. Он громко ругается. Прислушиваюсь к его словам.
– Мать твою! Кто это сделал? Козлы!
– Что у него? – спрашивает Алла.
– Кажется, у суперзлодея сегодня неудачный день. Кто-то проколол шины на колесах, – бормочу, заметив на дороге возле автомобиля домкрат и ящик с инструментами.
– Так ему и надо. Заслужил. Это он и есть самый настоящий козел, – Алла говорит так тихо, что в том что ее кто-то слышит нет сомнений. Однако Семён вдруг резко поворачивается к нам.
Я отвожу
– Хм, тоже мне пуп земли. Если прокололи колеса, значит, допрыгался футболист. У злой Натальи все люди канальи, – фыркает Алла.
– Хи-хи-хи, – не могу удержаться.
– Не ржи, он всё ещё глазеет на нас. Вдруг сейчас подумает, что мы это сделали.
– Да ты что? Нет. Он может быть и суперзлодей, но точно не дурак. При чем здесь вообще мы? Мы ему безразличны, я думаю. У него и без нас недруги есть. Теперь сама вижу.
– Все. Больше не смотрит. Фиу, ему походу все колеса прокололи. Явно не случайность.
– Пошли, нас это уж вот совсем не касается.
– Пошли.
Мы выходим за ворота и зачем-то продолжаем промывать косточки Семёну и его друзьям.
Глава 12
Я нервно жую нижнюю губу и боюсь войти в кабинет. Алла как назло задерживается, ещё и философию перенесли на первое занятие. Стою на проходе и не делаю ни шага до самых последних минут.
– Серебрякова, чё стоишь, дай пройти! – Андрей Песков протискивается между мной и стеной и сильно толкнув плечом, задевает мой большой рюкзак.
Тот с грохотом летит на пол. Книги разлетаются по кабинету. Все вдруг обращают на меня внимание. Не привыкла к такому, а особенно теперь после ужасного случая с пакетом вещей, становится и вовсе не по себе. Кстати, одежду Аллы я так и не надела ни разу. Совсем не смотрю на студентов. Изучаю содержимое своего рюкзака. Хорошо, что ничего провокационного не вывалилось.
– Ой, щас помогу, – Песков, почесав курчавый затылок цокает языком и присаживается на корточки.
Я сажусь следом за ним. Мы начинаем собирать книги и остальные канцелярские принадлежности.
– Спасибо, – говорю, тщательно скрывая недовольство. Ведь это он меня толкнул и ещё так грубо, что плечо до сих пор чувствует толчок.
– Кстати, Серебрякова, ты историю сделала? – прищуривает зелёные глаза парень и ехидно улыбается.
– Сделала.
– Дай списать пож.
– Андрей, но у нас же темы разные, – пытаюсь отмахнуться от него.
– Да пофигу. Скажу, что перепутал. Хоть не двойку получать. Держи, – он всучивает мне две книги и встаёт.
Отряхивает шумно руки и смотрит сверху вниз. Я тоже поднимаюсь и смотрю на него. Он неисправим. Никогда не учится сам. Наверное, мне все пять лет придется ему помогать.
– Андрей, а ты не пробовал сам подготовится? Хотя бы раз.
– Чё? В смысле? Я чё-то не понял.
– Я говорю, ты хотя бы сам открывал учебник? Ходил в библиотеку? Штудировал материалы? М? Подходил на кафедру? Там есть научные работы очень интересные, можно попросить у зав. Кафедры. И попробовать самому изучать лекцию. Ведь узнавать новое это очень интересно, Андрей.