Соль под кожей. Том первый
Шрифт:
— Я из-за тебя теперь всем пизжу, что стать чайлдфри — мое осознанное решение, — она издает странный булькающий звук, как будто только что бросила камень в колодец своей души. — Мне тридцатник через несколько лет, Дим. Посмотри, что ты со мной сделал?
— Давай ты не будешь драматизировать, ладно?
— Давай ты не будешь драматизировать, Алина, — в унисон со мной, говорит она. — Ты постоянно это говоришь, Шутов. Самое время пополнять словарный запас. Как ты там говоришь? Банальность хуже простоты?
Она выразительно оттопыривает в мою сторону сразу оба средних пальца и, на запутывающихся
Я возвращаюсь в кафе, где на меня тут же снова таращатся все посетители. Замираю посредине зала, отвешиваю театральный поклон и извиняюсь, что представление было слишком коротким. Оставляю на столе втрое большую сумму в качестве компенсации за моральный ущерб и снова удаляюсь.
— Молодой человек! Молодой человек! — догоняет меня в спину тоненький девичий голос.
Даже не оглядываясь знаю, что это матрешка. Прибежала клянчить номер телефона? Скажет какую-то банальность, типа, сожаления о том, что стала причиной размолвки?
— Ваше… пп…пппальто, — заикаясь, говорит она, протягивая его на вытянутой руке, как будто боится подойти еще хоть на шаг.
Без идиотского румянца она снова выглядит довольно очаровательной. Особенно с растрепанной светлой челкой, которая немного заостряет ее черты лица.
— И еще… Вот. — Она вытягивает вторую руку, и я вижу на раскрытой ладони маленькую розовую таблетку. — Это от головы.
Я подступаю ближе, старясь не думать о том, как приятно чешет мое мужское эго ее медленно расширяющиеся зрачки и прерывистое дыхание. И как она переминается с ноги на ногу, когда притрагиваюсь к ее запястью и как бы невзначай поглаживаю большим пальцем место, где пульсирует артерия. В одном Алина была права — этой писюхе, должно быть, нет еще и двадцати.
— Как тебя зовут? — Я сам проталкиваю ее руки в рукава, неторопливо застегиваю каждую пуговицу пальто. Не люблю, когда у скачущей на мне девушки сопли из носа.
— Лллера, — еще больше заикается она. — Вал… Валерия Иванова.
Валерия.
Валерия, ёбаный ты на хуй.
— Спасибо за заботу, Валерия. — Я забираю таблетку и взамен кладу в ее ладонь еще несколько скомканных купюр. — Купи себе мороженку.
Отступаю и сваливаю на хер.
Глава двадцать первая: Лори
Глава двадцать первая: Лори
Настоящее
— А платье у тебя будет с открытыми плечами? — спрашивает Инна, пока мы ждем заказ, только что закончив обсуждать зад обслуживающего нас официанта.
— Ага, — я подвожу глаза к потолку, — с настолько открытыми, что Андрею придется не сладко.
— А моя сестра трахнулась с шафером на собственной свадьбе, — вставляет Оля. — Подумаешь, что тут такого?
— С шафером, — кривит свои идеальные губы Лиза. — На собственной
Оле нужна пара секунд, чтобы понять, что именно в ее словах вызвало такую бурную реакцию.
— Ну… да, — она дергает плечами, как будто ей досаждает назойливое насекомое, — их застукали, она потом развелась и вышла за него замуж.
— Кто-то закройте ей рот, — нарочно громким шепотом говорит Инна, — и не наливайте ничего крепче чая.
— Чай сегодня весь мой, я протестую! — смеюсь я, стараясь не выбиваться из канвы разговора своих «правильных подруг».
Оля — дочь владельца крупного журнала об экономике, моя ровесница, но глупая, как пробка, хотя на каждом шагу кичится своим «красным дипломом» престижного ВУЗа.
Инне двадцать восемь, она уже успела побывать замужем и развестись, а подаренного мужем мантипу, называет «кровиночкой» и радуется, что это единственное живое существо, которое им хватило ума завести.
Лиза — единственная, кто выбивается из этой в общем типичной компании, потому что за ее спиной не стоят богатенькие родители и у нее нет щедрого папика. Лиза просто однажды упахалась сьемками тупых видео, и вылезла в тренды тиктока. А потом, когда поперли рекламные предложения, понемногу перепрофилировала формат и теперь ведет влог на тему межличностных отношений. Называет себя дипломированным психологом, хотя, насколько мне известно, из психологического образования у нее только бумажка о прослушивании курсов гештальт-терапии, что, считай, ровно ничего.
— Молодой человек, а у вас есть в меню орехи? — Оля так хлопает глазами, что от ее нарощенных ресниц подымается настоящий сквозняк.
— Орехи? — Официант старается не угодить в грязь лицом. — Какие именно орехи?
— Ну такие, аппетитные орешки.
— Жопные, — грубо объясняет Лиза. — Как у тебя в трусах.
— В трусах у него бубенчики, — подключается Инна. — Ой, девки, я же вам не рассказывала эту историю?! Слушайте, щас обоссытесь!
Официант с облегчением сбегает, а Инна рассказывает, как однажды к ним без предупреждения заехал брат мужа, пошел в душ, и как она, обознавшись, подкралась сзади и со словами «Эх, бубенчики звенят!» схватила его за яйца. Забавная история, но я уже слышала ее в разных вариациях минимум от двух человек. Но все равно подхватываю общий хохот и чокаюсь своим безалкогольным аперолем под тост за бубенчики.
Иногда с ними бывает даже почти забавно, хотя большую часть времени, которую я провожу с этой троицей, мне откровенно скучно. Но мне нужны подруги из этого социального слоя, так что я просто отыгрываю свою часть роли, как бы между делом, вкладывая в их головы нужную мне информацию. Так, Оля может упомянуть, что мы «вместе» учились, вряд ли став уточнять, что я была на соседнем потоке и мы даже ни разу не пересекались. И что вообще все это она услышала от меня самой. Инна скажет, что я хорошая верная подруга, хотя моя помощь заключается лишь в том, что я всегда слушаю все ее депрессивные голосовые, которые она любит слать посреди ночи. А Лиза скажет, что я зануда и слишком правильная, потому что я уже трижды отклоняю ее настойчивую просьбу прийти на эфир на тему «Как заарканить богатого наследника».