Соль под кожей. Том второй
Шрифт:
На третьем светофоре я снова хватаю телефон, дрожащими от ярости пальцами набираю: «Я только что возила Марину сдавать тест на беременность! Ненавижу тебя! Мразина! МУДАК ХУЕВ!!!!», нажимаю «отправить» и блокирую номер, чтобы раз и навсегда свернуть эту историю.
Для полного омерзения не хватает только узнать, что это Авдеев и сдал меня старому борову в обмен на возмещение ущерба его обожаемой Марине. А трахнуть меня впридачу было просто маленьким приятным бонусом.
Глава двадцать шестая: Лори
Глава двадцать шестая: Лори
Настоящее
Сегодня
Моя отделанная рубленным кирпичом квартира а ля «берлога истинного спартанца» и то уютнее. А главное — там нет внутренних стен, об которые мне так и чешется расшибить свою бестолковую башку.
По пути заезжаю в магазин, набираю с полок максимально не пЭпЭшный фастфуд, дополняю все это бутылкой красного сухого вина и упаковкой смеси орехов, сухофруктов и цукатов. В последний раз я ела что-то подобное в те дни, когда Сергей, на правах Мужчины моей мечты, еще мог расколошматить мне сердце всего парой-тройкой фраз. А красное сухое вино вообще терпеть не могу — оно не вызывает у меня ничего, кроме болезненной оскомины. Но сегодня мне категорически нужны все негативные эмоции, которые только возможно получить извне, чтобы перебить послевкусие открывшейся правды. Уже даже жалею, что не взяла номер телефона у того паренька из фитнеса — для секса на один раз он как раз подошел бы, а сменить после этого зал вообще не составило бы труда.
Захожу к свою пустую «холостяцкую берлогу», выкладываю все купленное хором в первую же подвернувшуюся под руку миску. Беру два бокала, чтобы не бухать в одиночестве. Иду к телевизору, прижимая все это сразу ко всем бокам, но все равно что-то падает по дороге.
Да и по фигу.
Разливаю вино по бокалам, нахожу на телеке канал старой музыки и делаю звук погромче, хотя даже если я врублю на максимум — он все равно не заглушит настырный внутренний голос, снова и снова нашептывающий, какая я бесконечно тупая дура.
Выпиваю сразу все вино в своем бокале, сую в рот горсть орехов. Блин, они, кажется, еще и не первой свежести, потому что от появившегося на языке привкуса меня снова подташнивает. Пытаюсь запить его «сухарем», но делаю только хуже и вот уже со всех ног, зажав рот ладонями, бешу в туалет и долго пугаю унитаз рвотными позывами.
Похоже, мне все-таки нужно сходить к врачу, потому что в последние дни мой желудок стал явно очень капризным. Может, подхватила какой-то долгоиграющий токсин? Хотя я столько стрессую в последнее время, что это может быть еще и на нервной почве.
Когда становится немного легче, а в желудке не остается вообще ничего, кое-как возвращаюсь обратно, на всякий случай отодвигаю подальше миску и стараюсь даже не смотреть на вино. От одного воспоминания о его вкусе, диафрагма подскакивает чуть ли не к подбородку.
Запрокидываю голову на диван, прикрываю глаза.
Перебираю по памяти всех, кому могу позвонить чтобы просто поболтать. Это точно не мои «правильные подруги» — их головы с идеально ухоженными волосами напичканы только социально одобреным фастфудом, разговаривать с ними по душам может быть даже опасно. А больше у меня никого нет.
Порываюсь написать Данте, но не захожу дальше первого предложения. Зачем ему писать? Чтобы что? Услышать констатацию факта об отсутствии у меня мозгов? С этой задачей я в состоянии
Звучит максимально хреново, но я бы хотела написать Марине. Точнее, я бы точно вывернула перед ней наизнанку всю свою трижды рваную и штопаную душу, если бы не одно маленькое «но» — именно Марина и есть источник многих моих проблем. Да откуда она вообще взялась на мою голову?! Все было бы гораздо проще, если бы я спокойно трахалась с красивым мужиком, ничего не зная о другой его жизни. Рано или поздно, приедаются даже красавчики, так что со временем, наш с Авдеевым роман сошел бы на «нет» совершенно естественным и абсолютно безболезненным способом. И даже если бы когда-то потом выяснилось, что он муж моей подруги и отец двоих ее детей — это уже все равно не имело бы никакого значения.
В порыве приступа конспирологии, вспоминаю нашу с ней первую встречу на том концерте. Перебираю подробности, верчу так и эдак каждую деталь, пытаясь выковырять малейший намек на то, что все это может быть одной спланированной подставой, разыгранным специально для меня сценарием. Но это абсолютно бессмысленно, потому что с таким же успехом я могла наткнуться там на кого угодно. И наткнулась — на Угорича. А если бы Наратов с семейством был в городе — они наверняка бы тоже там были. На благотворительных мероприятиях, в каком бы формате они не проходили, обычно одна и та же публика. Марина, как владелица «мишленовской» звезды — не последний человек в тусовке богатых и знаменитых. И единственная причина, по которой мы не столкнулись раньше, тоже имеет абсолютно логичное обоснование — она родила, занималась развитием бизнеса, пыталась встать на ноги. При таком уровне загруженности как-то не до благотворительных выходов в свет.
— К черту вас обоих, — салютую вином пустоте перед собой, делаю глоток и, «пожевав» его во рту, выплевываю обратно в бокал. Я точно не гурман и не ценитель, но от мысли, что мне придется проглотить такой «сухарь», буквально закупорилось горло.
Нужно переключиться. И у меня даже есть для этого хороший повод — медицинская карточка Илоны.
Я перелистываю ее на последние страницы, потому что все где-то там должна быть причина ее сегодняшнего визита в женский репродуктивный центр матери и ребенка. В таких местах не проходят плановые осмотры гинеколога. А учитывая неспособность Илоны уже несколько раз забеременеть, причина, по которой она туда ходит, абсолютно очевидна.
— Как интересно… — Мой рот растягивается до ушей в коварной улыбке, когда после беглого осмотра становится понятно, что вот уже несколько месяцев Илона проходит курс гормональной терапии перед искусственным оплодотворением.
Учитывая то, что они уже практически шесть лет женаты и до сих пор не преподнесли ее папаше внука-наследника на блюдечке с золотой каемочкой, вполне закономерное развитие ситуации. Даже странно, что она тянула с этим решением так долго. Я хорошо знаю, что Новак относится к тем старикам «старой школы», которые во главу угла ставят передачу семейной империи исключительно по кровной линии, но точно не пришлому непонятно откуда зятю с непонятной родословной и сомнительной репутацией. Для папаши Илоны, Сергей всегда будет просто «блажью его дочери» и ничем другим. Несмотря на все, что он для него сделала, для таких, как Новак, любые посторонние люди без хорошей родословной все равно, что дворняга в элитном питомнике — можно пустить погреться, можно даже помыть, откормить и дать мягкую лежанку в углу, но все это просто до поры до времени, пока подзаборный «пудель» не начнет претендовать на мясо из «породистых» мисок.