Соль. Альтераты
Шрифт:
Аня наблюдала. Неказистый, грубоватый парень, когда заговорил о море, будто стал выше, казался сильнее и надёжнее. А он продолжал:
– Мне иногда кажется, что я должен был родиться рыбой. Или дельфином. Если день или два не ныряю, – он махнул рукой, – всё, помираю. Ломка прямо.
К ним подсел Али, подмигнул девушке:
– Он тебе ещё не надоел? Тим, судно обеспечения встало на рейд, группа водолазов из Анапы тоже с ними прибыла, так что твоя команда в сборе.
Забравшись в крохотную рубку, Аня почувствовала себя селёдкой в консервной банке: сюда набилось, помимо
– Дата – двадцать восьмое мая, время семь-тридцать, – он сверился с часами. – Сегодня совершается пробное погружение. Задача группы в составе руководителя поискового сектора Али Саракаева, оператора Бориса Строганова, руководителя группы технодайверов Тимофея Торопова – подтвердить сохранность объекта 2/17 с прошлого сезона, уточнить координаты залегания и произвести повторную видеосъёмку дна сонаром, получить максимально подробный план рельефа дна. Съёмку магнитметром для фиксации всех металлических аномалий проводим в следующий раз, расширенной водолазной группой. Метеосводка на период производства работ положительная, штиль. Погружение с Тороповым согласовали двойками, первая: Торопов и Сухов. На вас установка ходового конца, координаты и съёмка, если позволит время. Вторая двойка: Ильин, Лебедев. На вас съёмка и первичное исследование. Страхует Кох, на обеспечении Фадеев. Строганов на связи. Координация работ с поверхности – Саракаев, то есть я. Задача всем ясна? – Али, посмотрев в упор на Тима, перевёл взгляд на присутствующих водолазов.
Торопов мрачно кивнул, пробурчал:
– Ничего не трогать, никуда не соваться, расставить маячки и маркеры, быть вашими руками, ногами и глазами и подняться на борт исследовательского катера по первому требованию, – заученно повторил дайвер.
Али удовлетворённо хмыкнул, выставил вверх указательный палец, произнёс выразительно:
– И без самодеятельности.
Тимофей поджал губы, но промолчал. Аня усмехнулась: явно была какая-то история, которой герой-водолаз делиться не спешил.
Ещё некоторое время спустя, когда были завершены подготовительные работы, медосмотр спускающихся на дно водолазов, подготовлены и проверены гидрокостюмы, оборудование и инструменты, над Тимофеем и его напарником сомкнулись бирюзово-прозрачные воды. Аня перешла с нагретой солнцем, пахнущей солью и пластиком палубы обратно в рубку, к Али и Боре. По громкой связи Тим как раз сообщал, как происходит погружение.
– Глубина двадцать метров, проходим зону термоклина, – приглядевшись, девушка увидела, как камеры, закреплённые на гидрокостюме Тимофея, выхватили из изумрудно-зелёной темноты скопление огромных зонтиков медуз. Они плыли, собираясь в причудливое подобие подводного ковра-самолёта, который пульсировал, дышал и искрился электрическим розовым.
Аня притихла, больше всего на свете мечтая оказаться сейчас рядом с водолазом, нырнуть в эту пугающую чернотой бездну.
– А какая здесь глубина? – она подсела к Али.
– Объект 2/17 затонул на отметке восемьдесят четыре метра, – он достал из холодильника минералку, откупорил с шипением, потом протянул девушке. Аня отказалась. – Но он как бы в отдалении от основного скопления кораблей. А так глубина залегания объектов от ста двадцати четырёх метров
Аня сосредоточенно всматривалась в подслеповатый монитор: Тимофей стремительно погружался, изображение становилось все более тёмным, насыщаясь чернотой, сглатывая последние лучи солнечного света.
– Пятьдесят метров, – прошелестел голос из динамика.
Свет солнца постепенно пропал, вода перед камерой приобрела сине-зелёный оттенок, мутный и неприветливый. Мелкие белёсые пылинки то и дело проплывали в лучах прожектора, будто призраки. Анна видела, как некоторые из них приближались к объективу, замирали на мгновение, будто проверяли, кто посмел посягнуть на их вековой покой.
– Что это? – прошептала девушка, сама удивившись, как сел её голос.
– Планктонные рачки, – небрежно бросил Боря, отхлебнул минералки. – Ещё несколько десятков метров, и не останется даже их.
Девушка присела на край свободного стула:
– Так там, на глубине, что, совсем жизни нет?
Али и Боря переглянулись:
– Не считая душ погибших кораблей, единственные живые там – наш Тимоха и Гриша Сухов.
Али добавил:
– Мёртвая зона, известная в научной среде как анаэробная – безжизненная пустыня. Если и есть на земле прямой вход в царство смерти, то оно здесь, под тобой.
Девушка нервно сглотнула. Ладони вспотели, вспомнилось жуткое лицо там, у скал. И отчего-то росла тревога за дайвера.
– Восемьдесят четыре метра. Упали на дно, – сообщил голос Тимофея из динамиков. – Следов кораблекрушения пока не обнаружено. Видимость девять метров.
– Черт, – Али с Борисом переглянулись. Снова голос со дна Чёрного моря:
– Принимаю решение отойти от выброски.
– Мужики, осторожнее там!
В приглушенном голосе дайвера теперь чувствовалось напряжение:
– Два метра от выброски на северо-запад. Три. Четыре. – Тим прошелестел в динамиках: – Пляши, Саракаев, вижу твой объект 2/17. На месте, никто не спёр. Закрепляемся.
Его напарник дублировал сообщения, Борис отмечал в журнале их передвижения.
– Как себя чувствуете, ребята? – Али посмотрел на обеспечивающего погружение Фадеева, щуплого молчаливого парня лет двадцати пяти.
– Как на курорте, – отозвался Тимофей из динамика. – Тут клёво, мужики… и присутствующая дама. Тишина, пустота, никто не трындит, ходи, куда хочешь, трогай, что тебе вздумается… Да-а, поломало наше судёнышко. – Робот в прошлом сезоне и половины не заснял, надо дать ему по шее.
– Днище будто оторвано, – голос второго водолаза, – вижу фрагменты на расстоянии от двух до десяти метров от корпуса. Дальше – плохая видимость, надо проверить. Прогуляемся, Тимох?
– А чего б не прогуляться.
– Отставить прогулки. Ограничьтесь панорамной фотосъемкой, – скомандовал Али. – Подробную карту прилегающих к объекту фрагментов поручим сделать ботам.
Тимофей неохотно крякнул:
– Вот и отправлял бы своих ботов. Чего мы тогда спустились. Вот, девушка рядом с тобой сидит симпатичная, ждёт, небось, романтики, а я только мутную лужу показываю.