Solas, ma salath
Шрифт:
Таверна встретила их не менее жгучим и затхлым воздухом, пропитанным перегаром и запахами еды, от которых скручивало голодный живот, давно не ощущавший в себе присутствие адекватной еды. В помещении им все же пришлось снять капюшоны, дабы не вызвать должного подозрения, которое в человеческом обществе вызывает таинственный эльф-маг. Эльф-маг не скрывающий свою личность не будет воспринят в штыки ровно до тех пор, пока не наткнется на какого-нибудь маго- или эльфо- ненавистника. Или распускающего руки охотника до красивых женщин.
В этот раз их хотя бы никто не принялся окликать, как бродячих проституток,
У него была неприятная внешность человека работящего, но так уставшего от жизни, что ожесточившего свое сердце до бесчувственной холодности и живущего ради выгоды. Высокий лоб, четкие скулы покрытые щетиной, небольшие усы и серые глаза, глубоко посаженные и постоянно закрываемые хаотично лежащими темными волосами. Он наливал какому-то рыжему амбалу, недоверчиво покосившемуся на приближавшихся эльфиек с посохами.
Джейр`ан безынтересно обошла с другой стороны, отвлекая покашливанием мужчину от работы. Тот сначала не поняв, откуда шел звук, покрутил головой и, заметив за спиной двух магесс, отдернул руки.
— Нам не нужны услу… — он заметил ее посох и неодобрительно поднятый уголок губ, угрожающе обнаживший белый зуб. — А… — он оправился. — Что вам угодно? — Ничего себе. Ее поддержка магов вот так сказалась на обществе. Чудеса, да и только. В прежнее время их бы уже вышвырнули отсюда.
— Нам нужна комната с двумя койками. Мне и моей спутнице. — она кивнула на поежившуюся в ступоре долийку, кивнувшую в ответ на ее слова. — Мы расплатимся в соответствии с ценами и будем не против заказать ужин и выпивку. — Ее подруга повела бровью, стукнув по плечу. Но в таких местах без выпивки было никак.
Амбал сзади недовольно засетовал грубым голосом. — Чего ты возишься там с этими шлюхами. Мои ребята ждут выпивку. — Она инстинктивно засветила руны на предплечье, но, схватив Оул за руку, осталась внешне спокойна.
Трактирщик шикнул на мужчину, подняв руку.
— Это чародейки из Круга. Выбирай выражения, Эдгар. — амбал недовольно фыркнул. — Banallen.* — Хозяин неодобрительно покосился на девушку, за плечо ведя ее к лестнице на второй этаж, и вручил ей ключ от комнаты, на котором висел бочонок с номером комнаты. — Идите.
Джей приостановила его за рукав.
— Принесите нам жаркое и два стакана травяного вина. Мы расплатимся наверху. — Он нахмурился, но кивнул, и эльфийки с громким вздохом облегчения направились наверх.
— Травяное вино? — Оул поморщилась. — Стакан. Я не собираюсь тебя спаивать, а вот его вкус обычно нравится долийцам. Не фруктовое орлейское, но неплохая замена. — Она пожала плечами, отпирая дверь в коморку, которая звалась комнатой. Из обстановки можно было похвастаться двумя кроватями, навешанными, как на корабле, столом, двумя стульями и большим окном, пыльном и запачканным слоем жира.
Но выбирать не приходилось, она жила и похуже, скажем, в полевых стоянках где-нибудь в Свистящих Пустошах. Девушки бросили вещи на стол, растягиваясь на нижней кровати и пытаясь привести себя в порядок после долгого плаванья. Трактирщик принес еду и вино, забрав звеневшие в руках серебряки.
— Позвольте поинтересоваться. —
— Коллегии? — человек облокотился на косяк. — Неужто, вы с Вестницей рядом сражались? — Именно. — Инквизитор сделала глоток вина, неуютно поежившись на стуле. — Мы ее видели не раз. Выскочка-долийка, превзошедшая все ожидания. Чудесная женщина. — Она пожала плечами под лестную улыбку Оуриэль. Трактирщик все не унимался, явно довольный результатом своих расспросов.
— А может вы это… — он зыркнул в коридор и снова на них. — Спуститесь и расскажете что-нибудь. Наши посетители любят слушать про Вестницу. — Черта с два. Лучше бы она ответила «нет». Но отпираться придется, потому что толпа распускающих руки мужиков ее совершенно не вдохновляла на спасение Тедаса. — Простите, сура. — она подчеркнула обращение. — Мы устали с дороги. Извините нас, если мы поспим? — Мужчина замялся и замешкался. — Да-да, конечно, чего это я. — он покинул их «покои», закрывая за собой дверь. Лавеллан фыркнула.
— Святая Инквизиция. Ненавижу крупные города. — Вторая энергично закивала, притягивая поближе тарелку с едой и смакуя ее вкус. Отдохнуть им совсем не было лишним. — Я еще и shemlen не очень люблю. Видят в нас только слуг и куртизанток. — она выплюнула последние слова, отпив глоток вина. Джей засмеялась, когда девушка свела брови вместе.
— Необычно.
— А я говорила. — она потянула свое, перекатывая нотки полыни, ромашки и прочих трав на кончике языка. Хорошо морило после него, но и не хмелило вовсе. Идеально для подуставшего сновидца. — Поэтому мы сейчас и направляемся в Арабор. — Она подмигнула маленькой спутнице и та усмехнулась, жуя мясо.
Доужинав, их срубило, словно секачом и обе эльфийки с благоговением уснули, подгоняемые прелестной аурой темной ночи, размытой картинкой игравшей на улице сквозь грязное окно.
Джей сегодня отложила походы в Тень в долговременный ящик. Сновидец блокирующий свой дар всегда выглядел странно, но если она хотела сделать ему сюрприз, то испариться из его поля зрения сейчас было просто необходимо.
И пелена ночи сделала свое дело.
***
Звуки наполнили комнату. Шепоток, резавший тишину, шаги, треск и шелест мантий, и легкое позвякивание металла доспехов. Легкий гомон, на эльфийском, на общем, непонятный и такой пугающий, не обещавший ничего хорошего. Скрип половиц и то и дело открываемой и закрываемой тяжелой деревянной двери их комнаты, висевшей на довольно проржавевших и редко смазываемых петлях.
Она не могла вздохнуть. Ни единого вдоха и выдоха не вырывалось из стиснутой в незримые железные тиски груди. Воздух будто заперся внутри и снаружи, вдавливая ее в кровать и подавляя ее любое движение. Толща магической силы глушило ее, оглушало, и застилала глаза туманом, отчего слезы стояли в пустых ошарашенных глазницах. Не единое движение не могло прорваться сквозь напор, пригвоздивший ее в неподвижном состоянии. А паника, жидкая и текучая, прорывалась сквозь рот, раскрытый в беззвучном крике, затекала в легкие, обжигая и заполняя их удушливой болью.