Солдат чужой войны

Орлов Алекс

– Агенты моей специализации долго не живут.

Сказав это, Лили, как показалось Нику, грустно улыбнулась и, чтобы скрыть лицо, резко повернулась и пошла к машине.

– Мистер Ламберт! Нам пора! – донеслось с вершины трапа.

Ник кивнул и, взявшись за холодные поручни, начал медленно подниматься. Он слышал, как хлопнула автомобильная дверца, а затем заработал двигатель, и все…

Последние ступени Ламберт преодолел почти бе– гом и; ворвавшись на судно, резко зашагал по коридору, вдыхая запах металлических поверхностей.

– Ник,

вам не туда! – крикнул ему вслед Дзефирелли. – Это путь в тупик – там только сортир и кладовые…

Ламберт остановился. Он медленно повернулся и взглянул на Дзефирелли отсутствующим взглядом.

– Там только сортир и кладовые, но в твоей каюте есть отдельный туалет, – отчетливо произнес Дзефирелли.

– Я понял и в первый раз, – обиделся Ник, – Куда мы отправляемся?

– Пока не знаю, – развел руками Колин. – Нет, я, правда, не знаю, – добавил он. – Это мой самый главный принцип безопасности – принимать решение в процессе, прислушиваясь к собственной интуиции.

– Я хотел бы побыть один. Покажите мне мою каюту.

– Так и быть, но сначала нам нужно переговорить. Ведь у нас есть общая тема для разговора… Здесь, – Дзефирелли указал большим пальцем за спину, – есть что-то вроде кают-компании. Мы пристегнемся надежными ремнями и, пока будем взлетать, поговорим, как взрослые люди. Идет?

– Идет, – согласился Ник и последовал за Коли-ном, который отлично знал корабль. Пробравшись через несколько технологических проходов, они оказались в небольшом помещении, под каскадом размещенных под потолком охлаждающих конструкций.

Возле стены на привинченном к полу титановом столике стояли бутылки с яблочным пивом. Чтобы они не упали при взлете, на их днища были надеты резиновые присоски.

– Присаживайся, Ник, сейчас мы будем взлетать. – Колин снят плащ и, швырнув его на кресло с высокой спинкой, уселся прямо на него. – Располагайся, мы будем смотреть в иллюминатор на чудесные виды Ловуса. Поверь мне, это будет увлекательное зрелище.

У Ника не было плаща, да и одежда тоже была не его. Он даже не помнил, откуда она взялась.

Ламберт молча опустился в кресло напротив Дзефирелли, и в этот момент заработали двигатели судна, стремительно наращивая обороты и сотрясая корпус.

Вскоре виды портовых построек за тусклыми иллюминаторами потекли от горячего воздуха, и корабль, слегка качнувшись, оттолкнулся от высохшего бетона и начал набирать высоту.

– Обожаю этот момент1 – обрадованно воскликнул Дзефирелди. – Смотри, как далеко видно! Дороги, людишки, автомобили! Кстати, вон и машина Лили!

– Где? – сразу оживился Ник.

– А во-он, видишь?

– Да. Да, вижу. – Ламберт улыбнулся и прилип лбом к вибрирующему стеклу.

– Отличная девчонка, – продолжал Дзефи-релли. – А главное – безотказная…

Ник оторвался от иллюминатора и медленно повернулся к Дзефирелли.

– Да-да, – продолжил тот, улыбаясь Нику и, видимо, полагая, что такие рассказы его только развеселят. – Бывает, говоришь

ей: Лили, поработай ротиком, будь умницей, ну и она, конечно…

Договорить Дзефирелли не успел. Ник вцепился ему в горло и повалил на пол. Он рычал, как цепной пес, и желал немедленно удавить отвратительного ублюдка.

– Ум-ри, гад! Ум-ри! – приговаривал он, стискивая пальцы.

– Если… от: пустишь… все.. объясню… – прохрипел Колин, глядя на покрасневшее, искаженное гневом лицо Ника с видимым удовольствием. Поначалу Ламберт не соглашался пощадить Дзефирелли, но, поскольку он все больше уставал, а Колин был далек от удушения, пришлось его пощадить.

Ламберт разомкнул пальцы и, тяжело дыша, вернулся в кресло.

– Зачем вы меня донимаете, мистер Дзефирелли? Вам доставляет это удовольствие? Я же вижу, что вы все время врете.

– Да какое уж тут удовольствие, друг мой? – со вздохом произнес Колин и. посмотрев в посиневший горизонт, добавил: – Мы уже очень высоко Можно выпить пива.

– Я не хочу.

– Ну хорошо, я объясню тебе, Ник. Слушай. Как-то мне удалось побывать на далекой планете, где жизнь чрезвычайно трудна и обитатели держатся там только скотоводством. Жесткая низкая трава и огромные табуны диких ослов – вот и весь ландшафт. Камень взять неоткуда, бревна тоже – вот они и строят свои дома из ослиного дерьма.

– При чем здесь я? – с обидой спросил Ник.

– Ты не дослушал, – жестом остановил его Дзефирелли. – Так вот, сразу собрать нужное количество строительного материала невозможно, несмотря на то что ослов много. Хозяевам приходится собирать их «добро» и складировать. Климат там сухой, и эти кучи быстро высыхают, превращаясь в некое подобие золы. Однако приходит день, когда курган становится достаточно большим, и туземцы приступают к строительству. Для этого они разводят в корзинах какую-то закваску и выливают ее на кучу, и всего за пару дней, Ник, происходит невероятное. Сухой, никому не нужный помет превращается в первоклассное строительное сырье. – Дзефирелли сложил руки ковшиком, будто уже держал в них описываемую субстанцию. – Туземцы радуются, как дети, – продолжил он. – И приступают к обмазыванию заранее приготовленных каркасов, сплетенных их тонких прутьев. Дома получаются отличные – теплые зимой и прохладные летом.

– Ну так при чем же здесь я? – снова опомнился Ник. Увлеченный рассказом Дзефирелли, он едва не забыл об оскорблениях.

– При том, Ник, что ты сейчас всего лишь сухой помет, а психологическая раскачка понемногу превращает тебя в полноценное дерьмо… Не веришь? Посмотри сам – еще пару дней назад ты был восстановленным лекарствами куском мяса, но стоило тебе побыть с женщиной, как жизнь стала возвращаться в твое тело. Я стал тебя поддразнивать, и дела пошли еще лучше, ты стал швыряться в гостинице ложками, а вот теперь, – Колин дотронулся до своего горла, – попытался даже удавить меня. И это прогресс, ведь я тот человек, Koторый cпac тебе жизнь…