Солдат и пес 2

Советский Всеволод

Мой Гром, конечно, был не таков. К внезапному подъему посреди ночи он отнесся спокойно. Лишнего вильнул хвостом, выдав волнение — но в целом абсолютное спокойствие.

Все-таки он у меня умница.

Я быстро надел на него сбрую, мы вернулись к казарме.

Смольников курил, уголек папиросы раскаленно алел в полутьме.

— Пошли, — он кинул окурок в урну.

Скорым шагом — старлей впереди, мы с Громом чуть сзади — наш маленький отряд двинул к штабу. Разумеется, я понимал, что случилось нечто экстраординарное. Моя интуиция и тут сбоев не дала. Вопрос:

что?.. Но сейчас будет и ответ.

Пространство возле штаба было освещено, и в этом световом кругу стоял командирский «уазик», пофыркивая мотором, светясь рубиновыми стоп-сигналами. А рядом — рослая, подтянутая мужская фигура в штатском…

Командир. В штатском! Чудеса.

И видимо, потому Смольников сказал неофициально:

— Ну вот, пожалуйста! Оба в боевой готовности.

Полковник смерил взглядом нас с Громом так, словно впервые видел.

— Хорошо, — кратко бросил он. — Спасибо, Алексей Петрович.

А нам скомандовал:

— Лезьте на заднее сиденье.

Что мы и сделали.

В салоне «уазика» было неправдоподобно тепло. Командир прыгнул за руль, покатили к воротам. Романов резко засигналил, и подвижная створка ворот послушно откатилась влево. Машина, набирая скорость, понеслась по ночной дороге.

Я взглянул на часы: ровно два. Минута-другая третьего.

— Слушай! — быстро заговорил полковник. — Предстоит боевая задача… У нас чрезвычайное происшествие.

— Слушаю.

Полковник, когда надо, умел говорить кратко, точно, без единого лишнего слова. И совершенно без эмоций. Так он и заговорил, но я все-таки испытал легкий шок.

— Михеев умер, — таково было начало речи.

— Так, — промолвил я, понимая, что сейчас последует разъяснение. И оно последовало.

Михеев, как известно, должен быть законтачить с киоскершей Ольгой. В определенное время. Вот это время подошло, он отправился туда. Подошел, поздоровались, она даже вышла из ларька, и они потолковали вполне любезно, даже посмеялись вроде бы… Все это Михаил с Виктором наблюдали из своей «шестерки», припаркованной, естественно, так, что ее невозможно было увидеть. Разговор длился порядком, едва ли не десять минут. Но вот Михеев пошел обратно, шагал вальяжно, с осознанием своей жизненной значимости — ну как же, чиновник Облисполкома, не хухры-мухры… Так надменно он и дошел до «шохи», предусмотрительно отъехавшей еще чуть подальше. Здесь уж точно троицу не было видно.

Это был уже вечер, ларек «Союзпечати» вот-вот должен был закрыться.

Сергей Михайлович плюхнулся на заднее сиденье машины, не без самодовольства заявил:

— Ну что, убедились, товарищи?

— Ты нем пока еще не товарищ, — недовольно буркнул Виктор. — Штрафник еще… Ладно, излагай.

Тот изложил — собственно, ничего особенного. Ольга сказала, что значимой информации у нее нет, добавила, что ведет непрерывное наблюдение за дорогой, покупателей своих тонко разводит на разговоры… Все это разумно, так по крупицам и добываются сведения — но покуда ничего особенного. На том и расстались.

— Ладно, — хмуровато сказал Михаил. — Тебя в гостиницу тогда?

— Если не

трудно, — любезно, но со скромным апломбом согласился Михеев.

Отвезли. Михаил даже проводил до номера — одного из самых приличных по здешним меркам. Сделал он это вроде бы из предосторожности, но на самом деле, чтобы маякнуть дежурной на стойке регистрации. Она была сексот-не сексот… Но определенные отношения ее со старшим лейтенантом связывали. Звали ее Тамара.

— Тома, — сказал Михаил внушительно. — Ты того… глаз да глаз за этим типом. Ясно? Чуть что — мне звони. В любое время.

Как в воду глядел.

Все квартиры сотрудников КГБ, коих в Жаровске было, в общем, немного, были телефонизированы. И вот уже за полночь у Михаила дома разразился тревожный звонок.

Тревожный — понятно. Просто так звонки в такое время не раздаются.

— Меня, зараза… как пружиной подкинуло, — хмуро делился потом Михаил. Телефонный аппарат у него предусмотрительно стоял рядом с кроватью.

— Да?!

— Миша… — задыхающийся, перекошенный голос Тамары, — Миша, извини, но ты просил звонить…

— Да! Конечно. Что случилось? Не тяни!

— Умер! Этот твой… Из триста восьмого номера который. Ну, Михеев! Умер!

В первый миг Михаил ушам своим не поверил.

— Постой… Умер?!

— Да!

— Понял, — сказал Михаил уже спокойно. — Вызывай милицию.

Глава 23

Сам же Михаил возблагодарил… кого?.. Ну, некие высшие силы — благодарить Бога офицеру КГБ, члену КПСС, понятно, как-то не по чину. Возблагодарил за то, что оставил «шоху» под домом. Естественно, по правилам положено было загонять авто в служебный гараж, снимать показания спидометра, заполнять путевой лист… Но на практике начальство на это смотрело сквозь пальцы. Конечно, служащий КГБ — не совсем военный человек, но форс-мажоров в его жизни может быть не меньше. И служебная машина всегда «под жопой» — это не блажь, а необходимость.

Супруга проснулась:

— Ты чего? Куда?.. — пробормотала она спросонья

— Ну куда? — буркнул Михаил. — А ты не знаешь, что у меня за служба?.. Спи!

И помчался в гостиницу.

Там ему еще раз повезло. Старшим милицейского наряда оказался не то чтобы знакомый — здесь и так все друг друга знали — а хороший приятель, лейтенант Смирнов.

— Ух ты! — удивился он при виде другана и отчасти собутыльника. — Какие люди без охраны… Неужто покойник по твоей части?!

— Похоже на то.

С лейтенантом можно было говорить откровенно, не боясь утечки информации. Всего, конечно, Михаил раскрывать не стал, но суть дела изложил.

— Хм, — выслушав и осознав, сказал Смирнов. — Однако… Какие шпионские страсти в нашем городке…

— Ну а что ты хотел! К воинской части у них интерес проснулся.

Лейтенант вновь хмыкнул.

— С чего вдруг? Сколько себя помню, это часть тут стоит, бензин качает да солярку. И чего вдруг?!

Михаил разыграл сценку как по нотам. Все же Смирнов хоть и старый корешок, но служебный долг прочнее. Нельзя быть треплом.