Солдат и пес. Книга 1
Шрифт:
— Понял, что такое «классификация»?
— А так точно, товарищ майор!
— И что это?
— А не знаю, товарищ майор!
— И не надо. Садись.
— Есть!
— Значит, смотрите: боевые отравляющие вещества бывают разные. По-разному влияют на организм. Одни душат, от других дураками становятся… ну, это вам, слава богу, не грозит… А есть и кожно-нарывные, то есть от них возникают нарывы по всему телу и прочим органам. Усвоили? Поэтому они на данной схеме показаны разными цветами радуги. Смотрите: желтым цветом показаны нервно-паралитические
И так далее в похожем духе. О противогазе майор выразился так: «в состав противогаза входят два очка и шланг, который как бы прирос к лицевой части»… Про ОЗК: «некоторые несознательные военнослужащие называют его „гондон“, но я бы посмотрел на них без этого гондона на момент ядерного взрыва»… Словом, в целом занятие прошло успешно, и по его окончании мы расписались в ведомости, подтверждающей нашу компетентность в области боевой химии и химзащиты.
Но учеба учебой, а мои прямые обязанности никто не отменял. После занятий мы, кинологи, устремились в вольеры, где работы никогда не переводилось. Кормили, поили, чистили, убирали… И как-то незаметно ребята разбрелись по своим делам, и я остался один на один с Громом.
То есть, другие псы, конечно, тоже были по соседству, но они оставались бессловесным приложением. А Грома я позволял себе гладить, трепать, улыбаться ему. Говорить хорошие слова. И он в ответ ворчал, ласково прихватывал меня зубами за руку, утыкался головой в плечо… Никто этого не видел, кроме собак, а они не скажут. Повторю: я не боялся избаловать Грома, расслабить его. Я не сюсюкал, не разводил умильную бодягу, все делал сдержанно и кратко. Вот и на этот все в том же ключе.
— Пойдем-ка, брат, разомнемся немного… — произнес я, надевая поводок. И в этот момент услышал шаги, причем шел не один человек.
Держа Грома на поводке, я развернулся.
Двое. Командирский водитель Гладков и еще один старослужащий. Я его видел не раз, но толком не знал. Пожарный, из ВПК. Явно ко мне. С какими-то темами.
Я незаметно двинул поводком. Гром предупреждающе зарычал. Негромко, но отчетливо. Хватило для того, чтобы двое притормозились.
— Привет, — сказал я вполне вежливо. — Ко мне?
— К тебе, — ответил Гладков вроде бы нейтрально, но в тоне почувствовался вызов.
— Слушаю.
— Ты пса своего убери, тогда и послушаешь, — недобро молвил второй.
Он был невысок — ну как невысок, среднего роста — и плечист, явно спортивного телосложения.
— Не могу, — я слегка ухмыльнулся. — У нас по плану прогулка. Разминка. Дорогу освобождаем…
И я сделал правой ладонью скупой проникающий жест. Гром вновь издал легкое ворчание, должное остудить горячие головы.
Но Гладков, напротив, вспыхнул. Его товарищ, видимо, лучше умел властвовать собой.
— Слышь, ты? — со злым напором заговорил водила. — Ты че вообще о себе думаешь? Ты типа самый-самый здесь? Эверест? К начальству без
Последнее междометие он выкрикнул с угрожающим напором. Подавляюще.
Ну, мы таких психологов видали.
— Ребят, — сказал я спокойно и даже миролюбиво. — Это насчет моих поощрений?.. Не вижу причин для волнений. Я просто свое дело делаю. Начальство реагирует. Все! Я при чем?
— Ты при чем? — Гладков сощурился. — Так я сейчас объясню, при чем ты!
Должно быть, он взбесился. Шагнул вперед, но и я не зевал. И Гром, оскалясь, рванул вперед, свирепо рявкнул, показав клыки, способные легко разодрать человеческую плоть. Естественно, взбеленились и другие псы.
— Парни! — перекрикивая их и не без труда удерживая Грома, возвысил голос я. — Вы старослужащие, я к вам с уважением, пока, с уважением. Ну так и вы не борзейте! Не то сейчас открою два вольера, скажу «Фас»! И вы до дембеля в госпитале… И объяснительные будете писать: почему вы оказались на территории собачьего питомника.
Про объяснительные я сочинил на ходу, но не исключаю, что могло бы повернуться и так.
— Поэтому, давайте не будем подрывать ваш авторитет. Я вас отпускаю, а вы меня не замечаете. Все! Других базаров нет.
Собаки еще взбудораженно гавкали, метались в вольерах, но затихали. Зато со стороны нашей казармы спешил Гена Зинкевич.
— Что у вас там! — крикнул он скорее восклицательно, чем вопросительно.
— Да ничего, — ответил я. — Ребята вон, зашли к нам… ну, а псы-то наши службу знают.
— Да?.. — с подозрением спросил сержант. — Здорово, Витек! Здорово, Серега!
Водитель с пожарным поздоровались не очень охотно, но в рамках. Разговор у «дедов» завязался о чем-то своем дедовском, а я, строго приказав Грому «Рядом!», отправился с ним на пробежку.
Во время проведения работ техническая территория была доступна всем служащим части — и гражданским, и военным. Часовые, конечно, должны были требовать пароли-отзывы, но в реальности это сорвало бы всю работу, поэтому действовали по обстановке. Бойцы ВВКС территорию для разминок-тренировок использовали регулярно, особенно похожую на стадион дорогу вокруг больших резервуаров — поэтому ничего удивительного в нашей с Громом пробежке не было, а псу так и вовсе в кайф.
Добежав до того места, где мы вышли тогда из зарослей, я свернул туда, в лес.
Что я хотел найти?.. Да сам не знал. И даже не уверен был, что вообще от нашего поиска толк будет. И даже Гром с некоторым недоумением взглянул: «Хозяин, что мы тут забыли?..»
— Пока не знаю, дружище… — пробормотал я, зная, что от Грома мне тут требовать нечего, все эти поиски на мне.
Мы медленно шли, я вглядывался в окружающее. Был уже настоящий осенний день, ясный, солнечный и студеный — как будто призрак ушедшего лета, потому что здесь, в хвойном лесу, только холод и отличал осеннюю картину от летней… И хорошо, что здесь ни травы, ни кустов, и если что и есть, заметить не в пример легче…