Солдат не спрашивай
Шрифт:
— А где Кенси и Ян?
— Экстренный вызов. В Гебель-Нахаре, без предупреждения, собрался совет губернаторов. Господа жаждут объяснений. Грэймы передают тебе приветы.
— Спасибо. Прими от меня наилучшие пожелания от Падмы для тебя и всех остальных.
Устраиваясь в кресле второго пилота, Аманда рассмеялась:
— Придется написать Яну и Кенси, чтобы они засвидетельствовали мое почтение Падме… Старт скоро?
— Как только получим добро. Ты люк задраила?
Она кивнула, и тогда я потянулся к кнопкам пульта, связался с диспетчерской и запросил свою очередь на
Через тридцать пять минут мы начали подъем, а еще через десять благополучно вышли на планетарную орбиту. Несколько обязательных витков вокруг планеты, и пора начинать первый фазовый сдвиг. Теперь, когда руки и голова свободны, можно было поговорить с соседкой.
Погруженная в собственные мысли, застыла Аманда, вглядываясь в мерцающие точки ближайших звезд на экране навигационного радара. Я смотрел на нее и второй раз за этот день думал, что Падма действительно прав. В ту ночь, когда она говорила о Яне, я не понимал ее. А сейчас, наверное, впервые осознал, что рядом со мной сидит обычная женщина со своими горестями, проблемами и радостями.
Наверное, она почувствовала мой взгляд, потому что оборвала свою интимную беседу со звездами и повернулась ко мне:
— Что-то хочешь спросить?
— Нет… а скорее всего, да. Я не совсем понял, что ты имела в виду, у картины в космопорте, когда сказала, что теперь понимаешь.
— Не разобрался? — Лишь на короткое мгновение вскинула она на меня взгляд и тут же снова стала смотреть на звезды, — Я хотела сказать, что теперь понимаю, чем жил и что нес в своем сердце Мигель.
— Падма говорит, теперь тебе понятно, что это значит для тебя и всех нас.
Ответила она не сразу:
— Ты, наверное, опять думаешь о нашем треугольнике — обо мне, Кенси и Яне…
— Это не важно… мои мысли…
— Да, сейчас это не важно. А впрочем, я тебе уже все рассказала в ту ночь. Все будет хорошо. Контракт закончится, и Ян полетит на Землю за Лией. Они поженятся, и Лия станет хозяйкой Форали.
— А что будет с Кенси?
— С Кенси? — Горькая улыбка скользнула по ее губам, — Кенси… Он выберет свой путь.
— А ты?
— А у меня будет своя жизнь, — Она посмотрела на меня так, как совсем недавно у картины смотрел Падма. — Вот это я и имела в виду. В конце концов, что бы ни происходило, нужно оставаться самим собой и делать то, что ты должен делать. И тогда все будет получаться. Мигель понял эту простую истину.
— И это стоило ему жизни.
— Нет, — поспешно возразила она. — Он ничего не потерял и ничего не разрушил. Мигель хотел только лишь оправдать предназначение дорсайца и никогда не брать в руки оружие. Казалось, что первое исключает второе, а он был верен обеим целям. И он всего добился. Безоружный, но оставаясь дорсайцем, он вышел один против целой армии и остановил ее.
Я не мог отвести от Аманды взгляда.
— Он шел своим путем и всем своим существованием оправдал жизненное предназначение. И потому я тоже пойду своим путем. И Ян, и Кенси…
Не закончив фразы, она замолчала, но я понял недосказанное.
— Дай мне время, — Слова эти
БРАТЬЯ
Он был высок и очень статен. Профессиональные солдаты в нескольких поколениях — жители этой маленькой суровой планеты, называвшейся Дорсай, — обычно крупнее людей с других планет; но Грэймы выделялись даже среди дорсайцев. Командор Кенси Грэйм был столь пропорционально сложен, несмотря на свои размеры, что лишь в моменты, подобные нынешнему, когда я увидел его стоявшим рядом с другим дорсайцем, его подчиненным Чарли ап Морганом, я мог оценить, насколько он велик на самом деле. У него были черные вьющиеся волосы, широкоскулое лицо и блестящие серо-зеленые глаза — облик, характерный для всех Грэймов. А такие качества, как абсолютная неподвижность в состоянии покоя и удивительная ловкость движений, присущи всем дорсайцам на протяжении вот уже нескольких поколений.
Его брат Ян, находившийся сейчас в Бловене, был его точной копией. Но темпераментами они обладали разными. Все любили Кенси. Он напоминал некоего золотого бога солнечного света. А Ян был мрачным и одиноким, словно черный ледник в краях вечной ночи.
— …Кровь, — сказал Пел Сикьцзинь, когда мы ехали в полевой лагерь экспедиционных сил. — Вы знаете, Том, как говорят: кровь и ледяная вода, смешанные поровну в жилах, — вот что делает человека дорсайцем. Но что-то, видимо, случилось с этими двоими, когда мать вынашивала их в своей утробе. Кенси получил всю кровь. Ян…
Он не договорил. Как и все солдаты Кенси, Пел идеализировал его и соответственно принижал Яна. Я не стал продолжать разговор на эту тему.
И вот Кенси перед нами — улыбающийся, словно речь шла о некоей шутке, в которую мы еще не были посвящены.
— Комитет по встрече? — спросил он. — Это вы?
— Не совсем, — ответил я. — Мы приехали поговорить о том, чтобы отпустить ваших людей в Бловен для отдыха; сейчас, когда все солдаты-захватчики с Квакерских миров разоружены и готовы к отправке домой, — почему бы и нет?
— Мы как раз, — сказал Чарли ап Морган, — собирались в Бловен, чтобы встретиться с вами. Нам сообщили, что вы и другие официальные лица Сент-Мари дают сегодня вечером обед в Бловене в честь победы для Яна, Кенси и их отрядов.
— Черт побери! — воскликнул я.
— Вам не сказали? — удивился Кенси.
— Ни слова.
Это была вполне обычная путаница для так называемого правительства мэров нашей маленькой планеты Сент-Мари. Я, комиссар полиции Бловена — нашей столицы, и Пел, начальник нашей местной милиции, участвовали в боевых действиях вместе с экспедиционными силами экзотов, которые прибыли, чтобы спасти нас от вторжения пуританских фанатиков с Квакерских миров, и никто не позаботился о том, чтобы передать кому-либо из нас о торжественном обеде в честь двух командующих экспедиционных сил.