Солдат… не спрашивай!
Шрифт:
– Селегинска-а-ай мушкетерской! – рвет глотку не жалея, только барабана у него нет, видно успели уже "утратить".
– Тульско-о-й!!! – тянет на высокой ноте еще один, стараясь перекричать других "зазывал". Еще дальше надрывается криком гренадер, этот уже почти охрип и не разобрать толком кого кличет.
Пройдешь еще версту и точно узнаешь, какие еще полки и бригады и прочие части имеются в армии Беннигсена. Это называется "собирать войска", унтеры и фельдфебели зовут своих солдат, тех кто уцелел во вчерашней бойне, кого миновала вчера беспощадная картечь батареи Сенармона, кто сумел благополучно выбраться из ставшей красной от
Тут они расстались с "приблудным" унтер-офицером Пашкой, тот услышал в общем хоре выкриков "позывные" своего полка и сразу же кинулся к своим, даже попрощаться забыл. А вот 13-й егерский никто не зовет – хороший признак, значит "родная" часть действительно "отступила в порядке" и не понесла при этом серьезного ущерба. Но все же надо определить куда двигаться дальше… кого же спросить?
– Слышь Рязань, погоди орать, охрипнешь так ненароком! – Сашка обрадовался увидев наконец хоть одну знакомую физиономию, – Помнишь меня? Подскажи, наши егеря 13-го полка – где?
– Ты кто таков будешь? Прости брат не признал… – фельдфебель таращит красные от недосыпания глаза, пытаясь разглядеть собеседника.
– Да я конечно, давай вспоминай, лес под Гуттштадтом. С французами мы вместе тогда бились и пушки взяли! Взрывали их еще фугасами потом, вспомнил?
– А запамятовал однако ж… Лександр, за энтими кустиками ваши стоят, оне в арьерьград наряжоны нынче. – перевел дух фельдфебель, радуясь временной передышке, еще бы столько времени вопить одно и тоже, не каждый такое испытание выдержит.
– Благодарю служба, а много народу уже собрал? – Александр сразу пожалел, что спросил фельдфебеля, у того лицо на глазах посерело и осунулось, а был красный как рак.
– Э-э-э, троих токо с ночи… Не видал нашенских ищо, мож оне по дороге идут?
Сашка промолчал, видел он под Фридландом рязанцев и немало, но те уже в строй не встанут и никакой армейский барабан их не поднимет, отвоевались бойцы навсегда. С другими полками тоже самое творится, все поле сплошь покрыто мундирами, да так, что травы не видно – прилегли солдатики отдохнуть от ратных дел, уже никогда не поднимутся. Постарались под Фридландом на славу российские генералы, сильно преуспели по части истребления своих же подчиненных, можно смело раздавать ордена, чины и "золотое" оружие, необходимый процент потерь достигнут.
– Дуй до их прямиком по лугу ундер, шибче выйдет. – дополнительно сообщил ему барабанщик, и на том спасибо, хороший совет ноги уже как чугунные, вторые сутки в пути, еще одна лишняя верста и свалишься к черту от усталости.
В лесу он столкнулся со штабс-капитаном Денисовым, своим ротным командиром, приятная встреча, старый знакомый, чуть не задушил в объятиях, забыв про чинопочитание и прочие армейские штучки – не до этого, теперь они просто товарищи… по несчастью.
– Давай рассказывай, как оттуда выбрались!
А чего тут говорить, и так все видно, кто сам дошел своими ногами, кого донесли на руках. Особо невезучие нижние чины из его взвода остались лежать на левом берегу Алле, и может статься, сейчас их "обдирают" мародеры. Про подавление батареи Александр ничего говорить штабс-капитану не стал, слишком уж неправдоподобно и фантастично получилось. Может быть, имело место простое совпадение, в походах зарядные ящики иногда взрываются сами по себе, случаи были неоднократно – искра от трения или от статики и готов внушительный феерверк.
Не стал он скрывать про неприятный эпизод с незнакомым "чистеньким" офицером, штабс-капитан полностью одобрил его действия. Оказывается, масса "начальствующих лиц" разного ранга и звания в тот день расслаблялась и активно отдыхала в городе – "партийцы с гетерами", они "задержались" и прибыли к войскам только под вечер, когда сражение в поле уже заканчивалось. Вот на такого опоздавшего "героя" Сашка скорее всего и налетел. Некоторые господа офицеры и вообще сразу поторопились убраться на безопасный правый берег.
Одно хорошо было: впервые за всю войну их накормили мясом до отвала, фунта два за раз Александр умял в тот день в обед, еще фунт с трудом осилил вечером, больше не смог – не влезло. Иные егеря от непривычного обильного угощения заболели животами. Такая небывалая щедрость казны объясняется просто – все равно придется бросать гурты отобранного у местных крестьян скота, его с собой за отступающей армией по разбитым дорогам не увести. Вот и разрешили резать всем желающим, кто сколько захочет и сможет. Чем раньше думали господа интенданты непонятно, можно было бы заранее забить скот и закоптить или засолить мясо, теперь же большая часть "живых консервов" достанется Бонапарту, если раньше не подохнет от бескормицы раньше.
13-му егерскому как и Александру в целом повезло, полк не понес в последнем сражении таких больших потерь как остальные. С утра егеря отражали атаки противника на оконечности левого фланга, после обеда ближе к вечеру их отправили на усиление в центр, где назревала катастрофа. Под картечь французской батареи они попасть не успели, и позднее прикрывали в арьергарде отход армии к Фридланду, отбивая наскоки кавалерии.
Генералу Багратиону, несмотря на все усилия, так и не удалось вернуть город, он сумел с большим трудом восстановить только контроль над переправой через Алле. Массы людей и лошадей были вынуждены перебираться на правый берег по двум узким мостам, под интенсивным артиллерийским и ружейным огнем противника. В довершение всех бед нашелся ретивый дурак, выполнивший преждевременно распоряжение об уничтожении мостов, заранее обложенные соломой деревянные настилы были подожжены и их с большим трудом потушили.
В самом городе на узеньких кривых улочках царил необыкновенный дикий хаос, толпы солдат без офицеров рвались к мостам, их безжалостно давила кавалерия направлявшаяся туда же. "Все перемешалось: пехота, артиллерия, кавалерия друг друга топчет, зарядные ящики взрываются, неприятель так и наседает на нас. Мы столпились на улицах так, что возможности двинутся куда-либо. Наконец часть кавалерии кинулась через реку вплавь. А пехота вытянулась в нитку, человек за человеком. Вот картина, которую я видел, и которую называют "сражение под Фридландом". А к довершение всего флегма – главнокомандующий, едущий с небольшой свитой, но как будто не его дело, не обращает внимания…" – вспоминал позднее один очевидцев, кому удалось вырваться живым из этого бардака. Сдавленная и теснимая врагом пехота целыми ротами кидалась в Алле, пытаясь перебраться на правый берег, но река в этом месте оказалась весьма глубокой, течение сильным и потери понесенные при переправе вполне сравнимы с теми, что войска ранее имели в поле перед Фридландом от картечи Сенармона.