Солдат… не спрашивай!

Иванов Петр Иванович

 – Вот держи перстенек, устроит? Не будешь больше за границу ходить?

Ну так как же – конечно клянется, божится, что больше не пойдет. На радостях даже фляжку со спиртом девчонке вернули, этого добра в полку скопилось немало и плюс-минус пара литров погоды не сделают. Расстались наилучшими друзьями, Варька даже приглашала в гости… вот только вряд ли Александр рискнет воспользоваться таким предложением, по крайней мере в одиночку не стоит лишний раз испытывать судьбу.

Утром следующего дня отправился Александр с рундом проверять выставленные на ночь пикеты и почти сразу столкнулся с Варькой. С австрийской стороны в родные пенаты в наглую ломилась целая толпа баб, девок и детей затаренных различной поклажей и среди них и эта вчерашняя лопоухая

вымогательница со своей медной баклажкой спешит. Показал он ей кулак, в ответ ему продемонстрировали розовый язык – и вся стайка мелких "контрабандирок" весело засмеялась, а с ними и девки постарше заххотали, потешаясь над одураченным унтер-офицером. Ох уж эти женщины… когда наконец с ними Александру повезет? Накануне командир 13-го егерского распорядился более не задерживать детей, подростков и прочий "женский пол", мол пусть таможенники сами ловят "мелкоту", если вдруг охота появится.

Подкарауливать и хватать обывателей с барахлом на границе было неприятно, но гораздо поганее было ходить с обысками по домам, а приходилось нижним чинам заниматься и этим неблагодарным делом. Те "контабандиры" на границе навроде ушастой Варьки – мелочевка и любители, здесь была другая публика – профессионалы с этим приходилось считаться. Как правило такие акции осуществлялись исключительно по наводке, сами же контрабандисты сдавали своих, избавляясь от конкурентов таким незамысловатым способом. Обычно поляки всегда доносили на евреев, а те в свою очередь на "гордых ляхов"… просто бизнес и ничего личного.

 – Где шелк Анджей? Отдай не греши, по первому разу тебе ничего не будет! – уже битый час убеждает штабс-капитан упертого поляка, пока Сашка роется по многочисленным сундукам в доме, Федор ползает по чердаку, а Гришку послали обыскивать двор. Вот только не такого напали, этот добровольно не отдаст, слишком уж хороший барыш обещан.

 – Пан пулковник, откуда шелк? У меня жена бумазейные юбки носит, – и кидается к супруге, вероятно что бы доказать сказанное, Александр по знаку штабс-капитана успевает перехватить руку услужливого "пана". Они здесь сегодня не для того что бы женщинам одежду задирать.

 – Анджей отдай, мы знаем, что товар у тебя! – скверное все же это занятие, все остальные офицеры под предлогами уклонились, пришлось отправится штабс-капитану Денисову.

 – Ищите пан пулковник, воля ваша…

 – Найдем, не беспокойся! – офицер с трудом скрывает охватившее его, раздражение. Достал поляк "пулковником" уже, не то местные надеются подольститься штабс-капитану, не то тонко издеваются, намекая, что продвижение по службе у "неблагонадежного" не будет, не то просто других воинских званий не знают.

 – Ничего нет Иван Федорович! – подводит итог поисков Сашка, разглядывая исподволь супругу "пана" Марину, женщина еще молодая, вот только детей Анджей ей наделал раз-два… почти полдюжины, рожает не иначе как на конвейере.

У западных славян женщины вообще от природы красивые сами по себе, молоденькие так и вовсе прелесть, разве что уродуют их быстро, загоняют словно лошадей до состояния клячь. И все же чего это пани Марина испугалась, ведь как будто ничего особо страшного сегодняшний обыск не предвещает. Александр мысленно сравнил выражения лиц у супругов, у поляка морда наглая и торжествующая, а вот Марина просто места себе не находит, что-то здесь не так… Кажется это обстоятельство своевременно заметил и штабс-капитан.

 – Сашка позови Федора и Григория, они мне нужды здесь. – и Денисов еще раз внимательно взглядом обежал помещение, вроде бы и негде здесь что-то большое спрятать, или все же можно…

 – Вскрывайте пол! – распорядился штабс-капитан, – Что же ты Анджей такие хорошие доски положил – поди по полтине каждая обошлась, а на гвозди денег не хватило?

Действительно сразу внимания не обратили, в доме у этого как бы "крестьянина" пол отнюдь не земляной, а выложен прекрасными толстыми дубовыми досочками, чуть ли не паркетом, такое и не в каждой богатой панской усадьбе встретишь. Под

первой же половицей поддетой штыками обнаружилось пустое пространство примерно в полметра глубиной, по всем признакам совсем недавно здесь что-то хранили. Подняли еще пяток – и первый положительный результат, нашли небольшой кусочек упаковочной бумаги со штемпелями одной известной венской мануфактуры.

 – Теперь запираться будешь? Ветром надуло? – Денисов был уверен, что еще немного и удастся прищучить наглеца, капитана охватил охотничий азарт.

 – Ищите пан пулковник! – только нагло ухмыльнулся в ответ Анджей.

 – Ну коли так – смотри! Пани Марина извольте любезная подвинутся. – галантно обратился к жене контрабандиста Денисов. По правде говоря, что сам "пан", что его супруга официально по документам числятся крестьянами, просто привычка у человека вежливо обращаться с женщинами сохранилась еще со времени пребывания в столице. Он и кухарок бывало называл по имени-отчеству, или если забудет, то "сударыня", "кума" или еще как-нибудь уважительно в зависимости от возраста "дамы".

Что-то сейчас обязательно произойдет, понял Сашка наблюдая за лицом "пани", изменения такие, что заметить надвигающуюся бурю не трудно. Григорий поднял очередную доску… раздался дикий визг, затем они втроем с трудом сумели оторвать от Гришки и придерживая за руки уложить взбесившуюся Марину на лавку. Настоящее столпотворение, баба безумно орет и отбивается, точно ее режут на части, дети не хнычут, а ревут уже в полный голос, особенно старшая девочка старается. Боролись они минут пять, наконец словно внутри у Марины что-то отключилось, и она затихла – потеряла сознание. Денисов не успел принять участие в общей свалке и теперь кинулся исправлять последствия, немного нюхательной соли в маленьком флакончике у него всегда с собой имелось, как раз для таких происшествий. Что же случилось? На этот вопрос мог бы ответить небольшой серый сверток извлеченный из-под пола Григорием.

 – Давай разворачивай живее пол, пока она не очнулась! – распорядился штабс-капитан, – Глянем что там у пани в заначке лежит, золото, изумруды?

 – Камушки беленькие на нитке! Во баба дура савсем… – опешил изумленный Гришка, когда из под половиц извлекли "сокровище" и в самом деле стоило ли так убиваться из-за примитивной детской поделки?

 – Кораллы это! – запоздало понял штабс-капитан и хлопнул себя по лбу, – Как же я, олух царя небесного сразу не понял!

И Денисов рассказал нижним чинам, что есть в данной местности такой странный обычай. Кораллы, ожерелье из "белых камешков", как выразился Гришка, почитается местными женщинами за великую драгоценность, одевают его только на свадьбу и затем хранят, чтобы передать старшей дочери в наследство. Одна бестолковая в соседней деревне ухитрилась так надежно запрятать свое драгоценно "сокровище", что сама не нашла потом и с горя утопилась. Штабс-капитан повертел в руках находку и одел на шею девочке, старшей дочке хозяйки, ей скорее всего заветное "мамушкино" ожерелье и достанется, если конечно благополучно доживет до совершеннолетия и выйдет замуж. Мелкой вроде украшение понравилось, заулыбалась и зашмыгав носиком вытерла слезы грязным рукавом рубашонки.

 – Темный народ, а ищо Эвропа! – возмутился Федор, – У нас почитай и то в старину мониста носили девки из серебра, а то и золотые, не чай камушки морские.

Александр не удержался, и спросил почему в настоящее время крестьянки таких украшений не употребляют, может быть мода изменилась? Какая еще к черту мода, пришлось после неурожайного года отдать женские драгоценности в счет податей, способы которыми господа чиновники вышибали деньги из неплательщиков – отдельный разговор. Федор много не рассказывал на эту тему, сообщив только, что провинившихся "били шибко". Здесь в начале 19-го века власть себя вела по отношению к народу как оккупационный режим, и рабами являются фактически все, просто одни "частные", а другие "государственные", вот и вся разница. В методах воздействия на "быдло" никто не стесняется, благо простой народ абсолютно бесправен.