Солдат… не спрашивай!
Шрифт:
Хмурое и напряженное лицо полковника неожиданно просветлело, нет, скорее даже засветилось внутренним огнем озарения, словно только это его обладатель и желал услышать. Он так интенсивно заработал пером, что вскоре сломал хрупкий стержень гусиного перышка и посадил жирную кляксу.
– В Санкт-Петербург зачем к нам пожаловать изволили? – спросил он Сашку ловко присыпав песочком поврежденный лист бумаги, – Почто вам в Вене не сиделось?
Унтер-офицер сильно удивился, ведь цель командировки указана в предписании, но на вопрос ответил подробно, сообщив где его с сослуживцами разместили в столице.
– Пустое… чему вас только на службе у австрийского императора учить изволят? Комиссия графа Аракчеева секретная, о сем мероприятии и не все генералы поставлены в известность! Нешто я должен поверить, что некий нижний чин с вшивого армейского
Александр поспешил заткнуться, до него наконец дошло, что здесь любое его неуместное слово будет истолковано против него же, и адвокатов поблизости что-то совсем не видно. Между тем полковник закончил писать свою "оперу", вышло у него целых три листа стандартной казенной бумаги примерно соответствующей формату А4 ХХ века.
– Финита ля комедия… не извольте беспокоиться. Теперь дело сшить на тебя будет можно! – отметил странный следователь окончание "тяжких трудов" и взглянул на своего "шпиена", -Поди прочесть хошь? Вижу по глазам, хочешь. Но изволь без фокусов, не то сидеть тебе до разбирательства в карцере на хлебе и воде! Память меня господь не обидел, ежели будет надобно, то перебелю заново, и может еще и добавлю!
Александр молча кивнул и углубился в чтение рожденного фантазией полковника опуса, протоколом допроса этот документ назвать было нельзя при всем желании. Начиналось примерно так: некто, не пожелавший себя назвать, по всему виду штаб-офицер или чиновник военного ведомства цесарской службы, задержан мною на углу улиц Литейной и Преображенской, дальше красочное описание мнимых подвигов полковника при захвате "шпиона" – ну это понятно, сам себя не похвалишь, кто о тебе вспомнит… Затем какие-то странные предположения на предмет того как, и зачем "шпион" появился в столице. Потом черным по белому сообщалось, что Сашка признался на допросе, что прибыл в Россию с целью сбора сведений о секретной комиссии графа Аракчеева. Но это еще не все: дальше – больше, означенный шпион вступил в сношения с осужденным по делу масонской ложи мартинистов штабс-капитаном Денисовым Иваном Федоровичем. С сообщником они завербовали, в тексте было сказано "прельстили и привлекли" но смысл был именно такой, еще ряд офицеров российской императорской армии и чиновников военного ведомства, в том числе генерала Ермолова и его бывшего адъютанта поручика Давыдова, ниже шел еще ряд фамилий совершенно незнакомых Сашке людей примерно два десятка. Хотя нет, одна вроде известна, Милорадович – это не тот ли генерал, которого по ошибке убили декабристы вместо нового царя? Потом сплошной верноподданно-хвалебное "бла-бла-бла" ни о чем, характерное для практически любого казенного документа той эпохи, а вот концовка и вовсе дикая. Поскольку вражеский агент сознался, что встречался и беседовал с генералом князем Багратионом, то бдительный полковник предположил наличие с армейской среде глубоко разветвленного заговора с целью физического устранения священной особы его императорского величества. Просто полный отпад, логика у этого деятеля потрясающая – "в огороде бузина, а Киеве дядька", но изложенно на редкость складно и убедительно, надо бы авантюрные романы полковнику сочинять на досуге – такой потрясающий талант писателя пропадает, Дюма он точно за пояс заткнет.
– И только отсутствие фотографического аппарата помешало обвиняемому сделать снимки вокзала… – пробормотал, как ему казалось, про себя цитату из бессмертного произведения Ярослава Гашека потрясенный до самых печенок унтер-офицер, но тут неожиданно выяснилось некстати, что слух у этой гвардейской крысы потрясающий, может быть специально тренируется, как раз для таких целей?
– Какого еще аппарата? Не стесняйтесь уважаемый, договаривайте все, что там измыслили! – гвардеец тотчас откинул в сторону перочинный ножик, которым чистил гусиное перо и резко выдернул у Сашки бумаги, – Премного благодарствую, что напомнили, а я дурень забыл… так и укажем, что подозреваемый, по его собственным словам, сведущ в искусстве изготовления адских машин!
Александр дернулся как ужаленный сотней ос одновременно, но этот порыв к счастью упоенный новым открытием полковник не заметил. В самом деле, они привезли с собой не только его винтовку и сопутствующие принадлежности, но захватили несколько самодельных гранат в качестве образцов, а у штабс-капитана Денисова имеются с собой эскизы электрических запалов, да и еще много всякой всячины, что при желании можно счесть криминалом… Это же так он под монастырь всех "своих"
– Я такой бред не подпишу! – поспешил "встать в позу" Сашка, благо пока обстоятельства позволяют, но оказывается его и не собирались принуждать.
– И не надобно. В нашем деле первый почин важен и абы подать вовремя и как положено! – цинично заметил на это возражение полковник, и поспешил объяснить бестолковому "иностранцу", -Вот лейб-гвардии поручик Семеновского полку Шубин, к примеру, ляжку себе проколол ножиком в Летнем саду… Выдал сие за месть заговорщиков и теперь в фаворе, ибо преступный замысел раскрыл, жизни за государя императора не пожалел!
– Ваше высокоблагородие, да кто же этому поверит, что вы тут нагородили? – изумился Сашка, такому внезапному обороту, по его представлениям показания, без подписи обвиняемого силы не имеют, вещественные доказательства нужны, следственные эксперименты, свидетели и так далее.
– Ничего, не печалься цесарец, наверху у нас дураков завсегда хватает, а мне аки прохвосту Андрейке Шубину карточные долги покрыть надобно. А то беда – все фонды казенные промотаны на гулящих девок, винишко, да на картишки! – весело засмеялся полковник, вскочивший со своего места, дружески хлопая обалдевшего Александра по плечу, – Тебя им представлю унтер, или кто вы там на самом деле быть изволите, и уверуют – лучше доказательства и не сыскать! Да мне еще и крестик дадут за усердие, ха-ха-ха!
– Б…ть! – Сашка пытался собраться с мыслями, что же теперь делать дальше, а проклятого полковника уже и след простыл, только дверь дубовая звонко лязгнула железным замком вслед за ним.
…………………………………………………
Сон не шел, как ни вертись – неудобно на голых жестких досках, убогое полотняное одеяло ему дали, а вот матрас постояльцам в этом трехзвездочном отеле не положен, скорее всего потому, что здесь арестованных долго не содержат. Кропоткин, князь-революционер помнится писал, что ему в тюрьме пищу приносили из ресторана, но не то рестораций и кафе в окрестностях места заключения нет, не то на шпионах принято экономить, а гостиничный сервис – исключительно для революционеров. Вероятнее всего последнее соображение, полковник ведь признался, что у него финансовый кризис по весьма распространённой у местных администраторов причине: "большие растраты-с судари мои". Сашка к еде неприхотлив может долго протянуть и на самой простой пище, вот только без привычного "чая" будет трудно обойтись, хоть бы морковный заварили или травы зверобоя настой на худой конец.
Ночь, полная луна робко заглядывает в узкое окошечко-бойницу, сверчок за стенкой тарахтит точно зуммер полевого телефона, японец от такой романтической картины кинулся бы непременно танку слагать, а вот нашему брату славянину не до стихов. Александр в сотый раз проворачивал в голове все детали вчерашнего дня, начиная с того момента, как он покинул казарму топографов. Все же не отпускала мысль, что все происшедшее с ним имеет оттенок какого-то идиотского розыгрыша, театрально действия или постановки, одна драка с нижними чинами Преображенского полка на улице чего стоит. Зачем такие сложности, унтер-офицер ни от кого не скрывался и не бежал, полковник мог бы просто арестовать его на прямо там или на Невском, и отправить на гауптвахту, по любому надуманному обвинению – "нарушение формы одежды" к примеру. В провинции не уследишь за всеми этими новациями по поводу выпушек, кантиков и прочей ерунды, пока они добирались до столицы, что-то опять успели поменять, не то пуговицы, не то галун. Можно было поступить и еще проще, задержать нижнего чина прямо в казарме, все одно лучше чем устраивать "куликовскую битву" на потеху и развлечение всему городу… Уж очень все вчерашнее смахивало на то, что Сашка стал жертвой чьей-то личной инициативы, личной "самодеятельности", и в самом деле, что за спецслужба такая странная, где один и тот же человек и выслеживает, и задерживает и даже допрашивает подозреваемого – чудеса да и только.
– Эй хранцуз! – заскребся охранник за дверью, кричать солдат боялся и поэтому пытался привлечь внимание заключенного легким стуком, – Спишь, али нет? Поди сюды, спросить надобно.
– Какой спишь, я все е…л такой спишь! – невесело пошутил Александр вспомнив поговорку одного знакомого татарина-сослуживца еще времен СА, – Чего тебе служба?
– Война будет у нас с Бонапартием, али нет?
– А я почем знаю? – в свою очередь не преминул спросить Сашка.
– Дык ты энто от ево поди. Мож знашь? – не отставал солдат-охранник.