Солдат, не спрашивай
Шрифт:
Бластер Блека поник в его руке. Джаймтон повернулся, покачнулся и попытался свободной рукой ухватиться за край стола. Он попытался овладеть непослушным оружием, но не смог, и бластер бесшумно упал в траву. Пытаясь перенести вес своего тела на руку, которая опиралась на край стола, Блек повернулся ко мне лицом. Он все еще владел своей мимикой, но в его глазах уже возникло какое-то непередаваемое выражение, которого я никогда прежде не видел. Что-то подобное тому, что появляется на лице триумфатора, который только что одержал победу и которому больше уже ничто не угрожает!
Слабая улыбка
— Там, — прошептал он. Затем жизнь ушла из его лица, и он рухнул на стол.
Близкий взрыв потряс землю. С вершины холма патрульный лейтенант, которому Кейси приказал быть поблизости, выстрелил дымовой шашкой, которая, взорвавшись, скрыла нас от наблюдения врагов. Дымовая завеса плыла в голубом небе, и под ее защитой мы с генералом начали отходить. Все закончилось. Но мне навек запомнилась мертвая слабая улыбка на лице Джаймтона.
Глава 29
Я наблюдал церемонию капитуляции войск Френдлиза. Их командование пришло к выводу, что даже Старейшие не могли бы упрекнуть офицеров в принятии такого решения. Даже Блек не мог уже приказать им умереть, так как их командующий погиб. Командующий, который досконально знал тактическую ситуацию. Войска лишились управления, головы, и при превосходстве противника по всем параметрам их смерть в глазах всего человечества была бы совершенно бессмысленна. Но этому я не радовался. Для меня уже ничего не осталось. НИЧЕГО!
Если бы Джаймтон преуспел в деле убийства Кейси — даже если бы в результате этого он добился капитуляции войск Экзотики — я мог бы кое-что получить из этого эпизода. Но он только попытался и... погиб.
Я отправился назад на Землю в прострации, непрерывно мучая себя вопросом «почему»?
Вернувшись, я сказал своим коллегам, что болен. Они лишь взглянули на меня и сразу поверили. Я бросил работу и засел в библиотеке Службы Новостей, изучая редкие материалы из истории Френдлиза, Дорсая и Экзотики.
Для чего? Я не знал. У меня было чувство солдата, приговоренного к смерти за невыполнение боевого задания. В одной из сводок новостей я неожиданно наткнулся на заметку, в которой сообщалось, что тело Джаймтона отправлено на Гармонию для погребения, и я внезапно понял, что ожидал этого!
Противоестественного чествования фанатика фанатиками. Фанатика, который с четырьмя подручными пытался подло убить вражеского командира, убить, прикрываясь парламентерским флагом. Об этом можно было бы и написать...
Я наскоро собрал документы и вылетел на Гармонию.
По пути мне пришло поздравление Пирса Лифа в связи с избранием меня в Совет Гильдии — и это привело меня в отличное расположение. Оказывается, не все так плохо, как могло бы показаться на первый взгляд.
Через несколько дней я был уже в том самом городишке — Поминание Господа — в котором я уже имел счастье встречать Блека.
Я направился в церковь, куда двигались все люди в темных скорбных одеждах. Интерьер церкви был бедным, лишенным каких-либо украшений: без окон и каких-либо архитектурных излишеств. Через простое, круглой формы отверстие в потолке свет падал на тело Джаймтона, которое лежало на площадке, очевидно, отведенной для подобных случаев. Тело до
Наконец я очутился возле Блека. Он выглядел так, как я его помнил.
Казалось, смерть не имела власти над ним. Он лежал на спине, его руки были сложены по бокам, губы были плотно сжаты. Только глаза были закрыты.
Несмотря на темноту, в тот момент, когда я отходил от тела, я вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Резко повернувшись, я встретился глазами с девушкой, которую однажды уже видел... видел в солидографе Джаймтона. На мне не было гильдийской формы — не имело смысла АФИШИРОВАТЬ СЕБЯ В ЭТОМ мире. В тусклом блеске свечей, стоящих у изголовья гроба, лицо девушки напоминало мне древний лик с иконы Старой Земли.
— Вы были ранены, — обратилась она ко мне мягким голосом, — вы, должно быть, один из тех наемников, которые знали брата еще по Нептуну, перед тем, как его отозвали на Гармонию. Мои родители были бы рады встретиться с другом их сына... Это их утешит, хотя...
Ветер пронесся между нами, и ледяной холод пробрал меня до мозга костей.
— Нет, — пробормотал я, — нет, я не знал его. Я никогда не знал вашего брата.
Резко повернувшись, я направился к выходу. Я почти бежал. Но пройдя футов пятьдесят, внезапно понял, что обращаю на себя взгляды. Замедлив шаг, я оглянулся. Девушка уже потерялась в черноте тел. Подойдя к выходу, я отошел в сторону и стал внимательно разглядывать толпу людей в черных одеждах со склоненными головами, медленно выходящих из церкви и непрестанно шепчущих молитвы тихими голосами. Я стоял, и голоса медленно убаюкивали мой разум.
Внезапно в мой мир ворвался взволнованный голос девушки:
— ...он отрицал, что был знаком с братом. Думаю, что это один их тех наемников, которые были с Джаймтоном еще на Нептуне...
Я очнулся и увидел стоящую в нескольких футах от меня девушку, обращавшуюся к какому-то мужчине. Она повернула голову... и наши взгляды опять встретились.
— Нет, — почти прохрипел я. — Я же сказал, что не знал его. Я не понимаю, о чем вы говорите.
Почти ничего не соображая, я бросился вон, расталкивая толпу людей.
Пробежав порядочный отрезок, я немного успокоился, не слыша за собой шума погони. Я остановился и огляделся.
Я был один. Дождь, который едва накрапывал, когда я только заходил в церковь, теперь стал сильнее. Стало темно. Я не заметил, как возле меня остановился автомобиль.
— Итак, — раздался голос за моей спиной. — Вы не знали его?
Эти слова парализовали меня. Как затравленный волк, я захрипел.
— Да, я знал его! Что вы еще хотите от меня, — я обернулся.
Передо мной стоял Ладна в своей голубой одежде, так и не тронутой, казалось, дождем. Его руки, никогда не знавшие оружия, были сжаты перед собой. Но моя волчья сущность знал, что он охотник и очень хорошо вооружен.