Солдат-недоучка
Шрифт:
– Я поделила их на группы, по твоему списку, – доложила она. – И что теперь?
– Теперь бери свою группу, отправляйся в спортзал и начинай там занятия по физическому воспитанию. Общая подготовка, а потом принимайся учить их тем вещам, что преподал тебе отец.
– Но я никогда никого не тренировала...
Майлз глянул на нее снизу вверх, внушая уверенность – глазам, лицу, осанке. – Послушай, ты с самого начала можешь срезать их тем, что заставишь демонстрировать друг другу все, что они умеют, а сама будешь прохаживаться вокруг и произносить что-то вроде "Гм" и "Помоги нам боже". Важно
– Где-то я уже это слышала, – пробормотала она.
– А ты, сержант – возьми свою группу и займись с ними строевыми тренировками с оружием. Если барраярских приемов окажется недостаточно, в компьютере есть стандартные оссеровские процедуры, позаимствуй что-нибудь оттуда. Замучай их придирками. Баз со своими подопечными спустится в инженерный отсек и устроит там такую генеральную уборку, словно они ни разу в жизни не убирались. И как только я приведу этот устав в порядок, мы примемся устраивать по нему опросы. Утомим их до смерти.
– Милорд, – неумолимо произнес сержант, – их двадцать, а нас четверо. Как вы думаете, кто к концу недели устанет больше? – И он взорвался: – В первую очередь я отвечаю за твою шкуру, черт подери!
– Поверь, о своей шкуре я тоже думаю. И наилучшим образом ее прикрыть ты можешь, отправившись туда и заставив их поверить, будто я – командир наемников.
– Вы не командир, а какой-то чертов директор головидеошоу, – проворчал Ботари.
Редактирование Устава имперской службы оказалось куда страшнее и обширнее, чем представлялось Майлзу. Даже когда он целиком пустил под нож такие главы, как детальные инструкции к чисто барраярским церемониям – например, параду в честь Дня рождения императора, – ему остался гигантский объем материала. И он врубился в него, извлекая содержание из текста почти так же быстро, как успевал его читать.
Раньше ему не приходилось так близко знакомиться с военным уставом, и он размышлял над этим текстом до глубокой ночи. Похоже, организация была ключом ко всему. Требовалось оперативно расположить огромную массу правильно подобранных людей и оборудования в нужном месте, в нужный момент и в нужном порядке , чтобы выжить, чтобы заставить бесконечно сложную и сбивающую с толку реальность вылиться в абстрактную форму победы. Организованность, казалась, была для солдата даже большей добродетелью, чем храбрость.
Майлз вспомнил, как дед однажды заметил: "Квартирмейстеры выиграли больше сражений, чем генеральный штаб". Кстати тогда пришелся и ставший классикой исторический анекдот про интенданта, поставившего партизанским войскам молодого генерала неподходящие боеприпасы. "Я было подвесил его на целый день за большие пальцы рук, – вспоминал дед, – но принц Ксав заставил меня его снять". Майлз потрогал висевший на поясе кинжал и удалил из файла целых пять экранов текста насчет устаревших на целое поколение корабельных плазменных орудий.
На исходе корабельной ночи глаза Майлза покраснели, щеки ввалились и посерели от проступившей щетины, зато он ужал свой плагиат до аккуратного и живо написанного небольшого руководства,
– Сделано, – пробормотал он. – Можно меня теперь считать космическим пиратом?
Она застонала.
Майлз сделал все, чтобы в течение корабельного дня попасться на глаза каждому. Он еще раз проинспектировал лазарет и неохотно принял его. Понаблюдал за занятиями в обоих "классах" – Елены и ее отца, стараясь выглядеть так, словно отмечает каждое действие наемников и сурово его оценивает, а не засыпает на ходу и не валится с ног от усталости, как это было на самом деле. Улучил время для приватной беседы с Мэйхью, который в одиночку обеспечивал работу РГ-132, чтобы поговорить с ним о сроках и поддержать свою уверенность в новой схеме действий с пленными. Составил поверхностную письменную контрольную по содержанию своего нового "Дендарийского Устава" и отдал ее для проведения Елене и Ботари.
Похороны пилота наемников состоялись в полдень по корабельному времени. Майлз сделал ее поводом для суровой проверки персонального оборудования и обмундирования наемников: настоящий парад. Ради примера и соблюдая вежливость, он сам и отец с дочерью Ботари оделись в самое лучшее – так он не одевался с похорон деда. Их мрачное великолепие изысканно дополняло вычищенную и свежую серую с белым форму наемников.
Торн, побледневший и молчаливый, наблюдал за происходящим со странной благодарностью. Майлз и сам был весьма бледен и молчалив; мысленно он испустил вздох облегчения, когда тело пилота было уж точно наконец кремировано, а его прах развеян в космосе. Майлз позволил Осону командовать этой короткой церемонией; он почувствовал, что всего доступного ему актерского лицемерия не хватит, чтобы взять эту обязанность на себя.
По окончании похорон он ретировался в захваченную им под жилье каюту, сказав Ботари, что хочет изучить настоящий оссеровский устав и процедуры. Однако сосредоточиться ему не удавалось. На периферии зрения мелькали какие-то странные вспышки и двигалось нечто бесформенное. Он прилег, но отдохнуть не смог. Кончилось тем, что он нервными шагами принялся мерить каюту, а сквозь его мозг кувырком проносились идеи, как бы улучшить его новую схему обращения с пленными; проносились – и ускользали от него. Он был признателен Елене, отвлекшей его своим докладом о текущем состоянии дел.
Он довольно бессвязно поверил ей полдюжины своих новых идей, а потом с тревогой спросил: – Как тебе кажется, они купились на это? Не могу поверить, как же мне это пришло в голову. Они собираются подчиняться приказам мальчишки?
Она усмехнулась: – Похоже, об этом моменте позаботился майор Даум. Вот он явно купился на все, что ты ему наговорил.
– Даум? А что я ему наговорил?
– Насчет твоего курса омолаживающего лечения.
– Моего чего?!
– Кажется, он думает, что ты – дендариец, который взял отпуск и отправился на Колонию Бета для прохождения курса омоложения. Разве не это ты ему сказал?