Солдат-недоучка
Шрифт:
– Ни черта подобного! – Майлз зашагал по каюте. – Да, я сказал ему, что здесь я ради курса медицинских процедур, – отчасти это объясняет все это... – неопределенным взмахом руки он дал понять, что фраза относится к особенностям его телосложения, – для лечения боевых ранений или чего-то в этом роде. Но ведь не существует такой штуки, как бетанское омолаживающее лечение! Это просто слухи. Дело в их системе общественного здравоохранения, в образе жизни, в их генетике...
– Ты это можешь знать, а вот большинство не-бетанцев – вряд ли. Кажется,
– Ну, естественно, что он в это верит, раз сам это придумал. – Майлз замолчал. – А вот Бел Торн должен разбираться лучше.
– Бел эту гипотезу не опроверг. – Она ухмыльнулась. – Думаю, он тебя страстно обожает.
Майлз потер сперва виски, потом все свое онемевшее лицо. – Баз тоже должен соображать, что все эти слухи об омоложении – чепуха. Хотя лучше предупредить его, чтобы он никого не поправлял, рз все это работает в мою пользу. Интересно, что он думает насчет того, кто я такой? Полагаю, к этому времени он уже догадался.
– О, у База своя собственная теория. Я... на самом деле, это я виновата. Отец всегда так тревожится насчет похищений по политическим мотивам, и я подумала, что лучше бы мне ввести База в заблуждение.
– Отлично. И какую волшебную сказку ты для него состряпала?
– По-моему, ты прав: большинство людей верят в то, что они сами придумают. Клянусь, ничего из этого я ему не внушала, просто ничего и не опровергала. Баз знает, что ты графский сын, с тех пор, как ты принял от него клятву оруженосца – кстати, у тебя не будет из-за этого проблем?
Майлз покачал головой – Когда мы все это переживем, тогда я и начну беспокоиться. Просто так ему не догадаться, какого именно графа я сын.
– Ладно, по-моему, ты поступил правильно; похоже, для него это много значит. Ну вот, в любом случае Баз считает, что тебе примерно столько лет, сколько на самом деле. И твой отец, кто бы он ни был, лишил тебя наследства и изгнал с Барраяра... – она запнулась, потом договорила, решительно вздернув подбородок: – ... с глаз долой.
– А-а, – произнес Майлз. – Логичная теория. – Он прекратил шагать по комнате и остановился, явно поглощенный зрелищем голой стены прямо перед своим лицом.
– Ты не должен его в этом винить...
– И не думаю, – он коротко улыбнулся в заверение сказанного и снова зашагал.
– И у тебя есть младший брат, который узурпировал законно принадлежащее тебе место наследника.
Майлз невольно ухмыльнулся: – А Баз – романтик...
– Он же сам в изгнании, верно? – тихо спросила она. – Отец невзлюбил его, только не говорит, за что. – Она выжидающе взглянула на Майлза.
– Тогда я тоже не скажу. Это... это не мое дело.
– Но ведь он теперь твой вассал.
– Хорошо, в таком случае дело мое; мне просто хотелось, чтобы оно моим не было. Однако Баз должен будет все рассказать тебе сам.
Елена улыбнулась ему. – Я знала, что ты так скажешь, – Почему-то этот уход от ответа, кажется, ее
– Как прошло твое последнее занятие по рукопашному бою? Надеюсь, все они выползали оттуда на четвереньках?
Она безмятежно улыбнулась. – Очень близко к истине. Кое-кто из техперсонала вел себя так, словно вообще не ожидал, что когда-нибудь в жизни ему придется драться. А другие чертовски хороши – их я поставила поработать над этими рохлями.
– Именно так и правильно, – горячо одобрил Майлз. – Свои собственные силы береги, а их силы – расходуй. Ты ухватила основной принцип.
Елена зарделась от его похвалы. – Ты заставляешь меня делать столько всего, что я не делала прежде; новые люди и вещи, о которых я даже не мечтала...
– Да... – Майлз замялся. – Извини, что втянул тебя в этот кошмар. Я требую от тебя столь многого... но я тебя отсюда вытащу. Даю свое слово. Не бойся.
Она возмущенно открыла рот. – Я и не боюсь! Ну... немного. Зато я никогда прежде я не ощущала себя такой живой. Ты делаешь возможным все, что угодно.
Непрекращающееся восхищение в ее глазах приводило его в смятение. Слишком оно похоже на жажду... – Елена... все это держится на обмане. Если эти ребята придут в себя и осознают, до какой степени они превосходят нас числом, нас раздавят, как... – Он осекся. Это было совсем не то, что ей следовало услышать. Майлз потер глаза, сильно надавливая на них подушечками пальцев, и снова заходил по комнате.
– Все держится не на обмане, – убежденно произнесла она. – А на тебе.
– Разве я сказал не то же самое? – издал он надтреснутый смешок.
Елена, сощурившись, разглядывала его. – Когда ты в последний раз спал?
– Не помню. Я запутался, ведь корабли живут по разному времени. Кстати, вспомнил: надо бы перевести их на единое. Переведем РГ-132, это будет проще, и оставим оссеровское время. В любом случае, до скачка так и было. За день до скачка.
– Ты обедал?
– Обедал?
– А ленч у тебя был?
– Ленч? А разве уже был ленч? Наверное, я тогда готовился к похоронам.
Она выглядела рассерженной. – А завтракал?
– Отъел немножко от их полевого рациона, когда этой ночью работал над уставом. Слушай, я же коротышка, мне не нужно так много, как вам, переросткам.
Он снова зашагал. Лицо Елены помрачнело. – Майлз, – проговорила она и замолчала. – Как погиб пилот? В катере он выглядел, ну, не совсем в порядке, но он был жив. Он набросился на тебя?
Желудок его ухнул вниз, как при катании на "американских горках". – Бог мой, ты что, думаешь, что я убил... – Но ведь верно, он убил этого человека; так же верно, как если бы приставил нейробластер к его голове и нажал на спуск. У него не было никакого желания посвящать Елену в подробности происшедшего в кают-компании РГ-132. В его памяти эти подробности прокручивались снова и снова, неистовой вспышкой образов. Преступление Ботари, его собственное преступление, неразрывное целое...