Солдат-недоучка
Шрифт:
– Что?! – Майлз взвился на ноги. Его окатило горячей волной ужаса. – Это же совершенное безумие! Я не хочу работу Грегора! Они что, думают, я из ума выжил? Во-первых, тогда мне пришлось бы получить в свое командование всю Имперскую Службу, а не только какой-то вшивый флот вольных наемников...
– Хочешь сказать, у тебя действительно есть флот наемников? – Глаза бабушки расширились. – Я-то думала, это просто дикие сплетни... Тогда в том, что говорила про обвинение Корделия, куда больше смысла...
– А что говорила мама?
– Что
– Фордрозду?
– Да, вот его.
Майлз с Айвеном обменялись совершенно безумными взглядами.
– ... чтобы побудить Фордрозду усилить обвинение – от меньшего к большему, покуда все думают, что он хочет как раз противоположного. Я не понимаю, что это меняет – наказание-то одно и то же?
– У отца получилось?
– Видимо, да. По крайней мере, так было две недели назад, когда прибывший вчера скоростной курьер вылетел с Барраяра.
– А-а... – Майлз принялся расхаживать взад-вперед. – А-а. Мудро, мудро. Может быть...
– Я тоже не понимаю, – пожаловался Айвен. – Узурпация – куда худшее обвинение.
– Но так уж случилось, что в нем я не виноват! Более того – это обвинение в намерениях. Все, что мне нужно для его опровержения, – это появиться там. А нарушение закона Форлопулоса – это обвинение в реальных действиях; и в этом действии, хоть такого намерения у меня не было, я виновен. Допустим, я явлюсь на суд и расскажу всю правду, как того будет требовать клятва, – мне будет значительно труднее отвертеться.
Айвен покончил с обгрызанием ногтя на большом пальце другой руки. – А что заставляет тебя думать, будто твоя виновность или невиновность повлияет на исход дела?
– Простите? – проговорила миссис Нейсмит.
– Вот поэтому я и сказал "может быть", – объяснил Майлз, – Во всем этом так чертовски много политики... как ты полагаешь, сколько голосов заранее обеспечил бы себе Фордрозда прежде, чем просто предоставил улики или доказательства? У него они должны быть, иначе он никогда бы не осмелился дать этому делу ход. Это в первую очередь.
– Ты меня спрашиваешь? – жалобно протянул Айвен.
– Тебя... – взгляд Майлза упал на кузена. – Тебя... Я абсолютно убежден, что ты и есть ключ к происходящему; если бы я мог только догадаться, как подогнать тебя к замку...
Айвен выглядел так, словно он безуспешно попытался вообразить себя в роли ключа к чему-либо. – Почему?
– С другой стороны, пока мы нигде не доложимся, Хессман и Фордрозда будут думать, что ты мертв.
– Что?! – воскликнула миссис Нейсмит.
Майлз объяснил ей про исчезновение команды капитана Димира. Он коснулся рукой имплантанта у себя на лбу и добавил, уже Айвену: – И это настоящая причина наклеить вот это – не считая Калхуна, конечно.
– Кстати насчет Калхуна, – сказала бабушка, – он все время тут крутится, ищет тебя. Лучше бы тебе не попадаться
– Гм, – произнес Майлз, – спасибо. В любом случае, если на корабле Димира была диверсия, значит, здесь должен был быть кто-то в самом посольстве – чтобы это сделать. Тогда что помешает этому "кому-то", не желающему, чтобы я появился на суде, сделать еще одну попытку, если мы таким подходящим образом сами предадим себя в его руки, внезапно объявившись в посольстве?
– Майлз, ход твоих мыслей такой же кривой, как и твоя спина... ну, я хочу сказать... вообще, ты уверен, что не подхватил от Ботари его болезнь? Из-за тебя мне самому начинает казаться, будто у меня на спине нарисована мишень!
Майлз улыбнулся, странным образом чувствуя себя будто навеселе: – Пробуждаешься от спячки, а? – Ему казалось, что он слышит, как со щелчком распахиваются шлюзы в его сознании – один за другим, все быстрее и быстрее. Его голос сделался негромким, рассеянным. – Знаешь, если ты пытаешься застать противника врасплох и захватить помещение, полное народу, то попасть в них гораздо легче, если ты с воплем не врываешься в дверь...
Остаток визита им удалось сократить почти так, как надеялся Майлз. Они вывалили содержимое саквояжа на пол гостиной, и Майлз отсчитал несколько кучек бетанских долларов на погашение его многочисленных бетанские долгов, в том числе – и первоначальной бабушкиной "субсидию". Несколько ошеломленная бабушка согласилась выступить в качестве посредника, чтобы всех их раздать.
Самая большая куча предназначалась для нового лица Элли Куинн; Майлз разинул рот, когда бабушка привела ему приблизительную стоимость самой высококлассной операции. Когда он закончил, в руке у него осталась лишь тощая стопочка банкнот.
Айвен заржал. – Ей-богу, Майлз. да ты получил прибыль! Думаю, ты первый Форкосиган за пять поколений, которому это удалось. Должно быть, дурная бетанская кровь...
Майлз с кислым видом взвесил доллары на ладони. – Это становится чем-то вроде фамильной традиции, а? За день до того, как оставить пост Регента, отец раздал двести семьдесят пять тысяч марок, просто чтобы добиться точно такой же цифры в бюджете, что была у него шестнадцать лет назад, когда он принимал этот пост.
Айвен поднял брови. – А я и не знал.
– Почему, ты думаешь, в особняке Форкосиганов так и не поменяли крышу в прошлом году? По-моему, это единственное, о чем мать сожалела – о крыше. А в остальном для нее это было нечто вроде забавы – решать, куда бы сплавить эту сумму... И всю кучу денег отправили в детский приют Имперской Службы.
Из любопытства Майлз улучил минутку и отстучал на комм-пульте адрес валютной биржи. Фелицианские миллифениги снова были в списке. Обменный курс составлял тысячу двести шесть миллифенигов за бетанский доллар, но их по крайней мере включили в список! На прошлой неделе курс был 1,459 за доллар.