Солдат удачи
Шрифт:
Молодой человек обвел скучающим взором клуб, но тут же широко открыл глаза, заметив на одном из диванов Лику с Максимом.
— Вот так встреча! — Картинно раскинув руки, он подошел к ней, приятели увязались за ним. — Здравствуй, Лика. — Он галантно склонился перед девушкой. — А это что за рыбак? — Он уставился на ее спутника.
— Точно, рыбак, — загоготали амбал с металлистом.
Максим, чуть побледнев, смолчал, а девушка подняла глаза.
— Прекрати немедленно.
— Все, все, — подняв ладони, изобразил испуг. — Я ухожу. Счастливо оставаться.
Компания
— Кто это был? — покосился в сторону компании Максим.
— Руслан Серебровский. Одногруппник. Мама прочит мне его в мужья. На вид даже не переношу.
— Почему?
— Скользкий и подлый.
Доев мороженое, станцевали еще танец, а когда вернулись на место, к ним подошел металлист.
— Слышь, ты, — сказал он, вертя на пальце брелок. — Там тебя зовут. Разговор есть.
— Не ходи, — положила руку на ладонь друга Лика.
— Ничего, я быстро. — Встав, пошел сквозь толпу танцующих вслед за парнем.
— Иди, иди, — оглянулся тот, когда вышли наружу, и свернул через арку рядом во двор.
Там на липах чуть шелестели листья, в кустах трещали сверчки. Под тусклым фонарем стояли двое — Серебровский и амбал.
— Чего надо? — остановился рядом с ними Максим.
— Больше не встречайся с Ликой, — прошипел Руслан. — Уроем.
— Попробуйте.
— Да он борзый, — обернулся к амбалу.
Тот резко выбросил кулак, Максим уклонился и врезал в лоб. Пока, широко раскинув руки, здоровяк валился на спину, крюком достал подскочившего металлиста. Малый рухнул в кусты.
— Ну, держись, сука, — ощерился Руслан, в руке блеснул нож.
Выпад, второй — бок обожгло огнем. Встречный удар в челюсть, хрустнула кость.
А в следующую минуту Максим услышал приближающийся вой сирены. Под арку, слепя фарами, въехал полицейский УАЗ с мигалкой.
— Стоять! — выскочил из салона наряд с автоматами, клацнули затворы.
Находящегося в отключке Серебровского отправили в больницу, вызвав скорую помощь. Остальных участников драки, запихав в стакан [6] , отвезли в участок. Там поместили в обезьянник, а затем, опросив, всех, кроме курсанта, отпустили.
Не дождавшись Максима, Лика вышла на улицу, успев заметить отъезжавший полицейский автомобиль. Несколько зевак стояли у арки.
— Что здесь случилось? — подбежала она к охочим до зрелищ гражданам.
6
Стакан – отсек для задержанных в патрульном автомобиле (жарг.).
— Драка. Какой-то матрос отметелил трех гражданских, — обернулся один.
— Куда их повезли?
— В участок. Он тут недалеко. В Тучковом переулке.
Поймав такси, назвала адрес и поехала в участок. Отделение полиции находилось в кирпичном доме еще
— Вам чего? — спросил из-за стекла с окошком хмурый дежурный.
— Не доставляли к вам Максима Найденова? Он моряк.
— Как же, доставляли. Только что его забрала военная комендатура. Ищите там.
— Что случилось? — обеспокоилась Ирина Павловна, когда заплаканная дочь вернулась домой.
— Максима забрали в полицию, а оттуда в комендатуру, — всхлипнула она.
— За что? — сделала круглые глаза маменька.
— Мы были на дискотеке, там встретился этот отморозок Серебровский со своими друзьями. Стал Максу хамить. А потом вызвал Максима на улицу «поговорить». Когда, не дождавшись, вышла и я, всех уже забрала полиция.
— Говорилось же. Не встречайся с ним, — принялась успокаивать мать. — И не хорошо так о Русике. Он достойный мальчик, из хорошей семьи. Ты ему нравишься.
— Отморозок! Как и его отец. В прошлом бандит, а теперь народный избранник.
— Что ты такое говоришь? Не смей! — притопнула ногой в праведном негодовании мать.
— И не кричи на меня, это все знают. — Лика в гневе отвернулась от матери и убежала к себе в комнату.
Там, успокоившись, достала из сумочки мобильник и, сев в кресло, позвонила отцу. Юрий Иванович был в Выборге в командировке.
— Папа, ты когда вернешься?
— Через пару дней. Что-то случилось?
Лика рассказала. В трубке повисло долгое молчание, а затем отец сказал:
— Приеду — разберемся.
И отключился…
В военной комендатуре на Садовой Максима снова опросили. Приглашенный фельдшер заклеил лейкопластырем неглубокий порез на боку. Затем, отобрав документы с деньгами, сотовый и ремень, поместили в одиночную камеру находящейся здесь же гауптвахты. За тяжелой обитой железом дверью лязгнул засов.
Сделав пару шагов вперед, Максим осмотрелся. Размером три на три метра, с окрашенными серой краской стенами, бетонным полом и зарешеченным окошком вверху камера производила тягостное впечатление. Из мебели в ней находились небольшой стол в торце, сбоку узкая койка с подушкой и суконным одеялом, колченогая табуретка. За невысокой переборкой — умывальник с краном и унитаз.
Усевшись на койку, Максим предался невеселым размышлениям: случившееся было чревато отчислением. Что будет в случае отчисления, он представлял себе смутно. В боку саднило, из крана размеренно капала вода, пахло карболкой. Сняв ботинки, улегся лицом к стенке и забылся.
Проснулся рано, от шагов в коридоре и крика «Подъем!».
Сунув ноги в ботинки, стащил через голову форменку и тельняшку с кровяным пятном, по пояс умылся за переборкой, оделся и стал ждать.
Через час в двери открылась кормушка, на нее брякнули снаружи миску каши-размазни с ложкой и кружку с горячим чаем. Сверху ломоть черняшки. Взяв, прошел к столу, поставил и, усевшись на табурет, съел несколько ложек. Чай выпил весь. Хлеб не тронул. Спустя минут десять кормушка грохнула снова. — Посуду!