Солдат
Шрифт:
Якут частыми кивками поддержал Ваню.
— Я останусь с ними, — вдруг сказал артиллерист Титов. — Простите… нет уже мочи таскать эту робу, — он досадливо дернул себя за воротник. — Стыдно мне. Не думайте, я ничего им не скажу, что вы дальше сами собрались. И простите.
Суслов вскинулся, но Ваня жестом остановил его.
— Не надо. Я никого не заставляю. Но, кто собрался уходить, скажите прямо сейчас.
— Мы с тобой, — резко отрубила Варвара Сергеевна и требовательно посмотрела на Машу
Девушки быстро закивали.
Нечаев и Суслов тоже ограничились согласными жестами.
Якут пыхнул трубочкой и невозмутимо прошепелявил:
— С тобой.
Семенов безразлично прохрипел:
— Я как все.
Ваня молча кивнул, встал и пошел к полковнику.
— Товарищ комдив…
— Говори, красноармеец Куприн, — едва слышно ответил полковник, не открывая глаз.
— Моя группа пойдет дальше, — выдавил из себя Ваня. Ему почему-то было стыдно. Казалось, что своим решением, он предает комдива, оставляет его на верную смерть.
Комдив едва заметно кивнул.
— Ты сам решаешь. Идите. И помни мой приказ — во что бы то не стало, выведи женщин. И передай там… — он замолчал и еще тише сказал. — Полковник Акитюфиев не сдался. И не сдастся никогда. И вот еще… Карандаш и бумага есть? Пиши… письмо моим передашь… я верю, ты дойдешь…
Ваня открыл планшет, но ничего написать не успел — комдив потерял сознание.
Варвара Сергеевна не стала приводить его в чувство, сказала, что так для него лучше.
Тогда Иван подошел к Силантию Савельевичу.
Ванино решение лесник воспринял абсолютно равнодушно.
— Сами пойдете? — пожал он плечами. — Ну как знаешь. Карту дай, покажу как сподручней будет проскочить.
Когда Иван отходил от него, один из гражданских, тот самый парнишка, что хотел ткнуть Ивана штыком, презрительно сплюнул и прошипел:
— Фашистская сволочь…
В другое время, Ваня сломал бы ему челюсть за такие слова, но сейчас спокойно прошел мимо.
Якут отвел группу в сторону, в сухой ложок, метра в ста от лагеря партизан. Там и заночевали.
Ваня сгреб прошлогоднюю опавшую хвою в кучу, лег на спину, подложив немецкий ранец под голову и только собрался заснуть, как к нему с обеих сторон пристроились Варвара Сергеевна и Машка.
— Надеюсь, ты не возражаешь? — Елистратова повозилась, устраивая голову на плечо Вани.
Машка просто свернулась в клубок рядом.
Ваня возражал, сильно возражал, ему хотелось побыть одному, но смолчал.
Так и лежал, ни о чем не думая, просто смотря на огромную луну на небе.
Ночь пролетела мгновенно, заснуть получилось всего на пару часов.
Разбудил Ваню Петруха, якут сильно дернул его за рукав и прошипел:
— Уходим, она усе сдесь…
Кто «она» Ваня не стал переспрашивать, рывком вскочил, схватил автомат
Петруха скользнул вперед, замыкающими Иван назначил себя, Семенова и Суслова, Нечаева, Хусаинову, Елистратову и Курицыну поставил в середине.
А еще через полчаса, позади вспыхнула ожесточенная перестрелка, сквозь которую отчетливо слышались длинные, басовитые очереди пулемета Силантия Савельевича…
Стрельба почти сразу распалась на несколько очагов, один из которых стал догонять отряд.
— Твою мать… — выругался Иван. Хотел приказать перейти на бег, но понял, что Нечаев и Хусаинова и так идут из последних сил.
Младший лейтенант Семенов сразу все понял. Он остановился и махнул рукой.
— Уходите. Я прикрою. Догоню потом. Идите, сказал, все будет хорошо.
Суслов помялся и стал рядом с ним.
— Я тоже. А вы идите…
Ваня скрипнул зубами, первым желанием было остаться с ними. Но потом пересилил себя, отдал Семенову свои гранаты и скомандовал:
— Вперед.
Глава 25
Позади бабахнула граната, потом раздалось еще два взрыва. Протрещала короткая очередь и наступила тишина.
Ваня резко остановился.
Следом за ним остановились остальные. Нечаев шатался и судорожно хватал ртом воздух, мертвенно бледная Хусаинова повисла на плечах у Варвары Сергеевны и Маши.
Ивану стало ясно, что очень скоро немцы догонят группу.
Из кустов вынырнул якут и вопросительно посмотрел на Ивана.
Ваня обреченно вздохнул и махнул рукой.
— Идите, я попробую задержать фрицев. Спорить не надо, ты сам выведешь женщин, а я нет. Идите.
Петруха замер на мгновение, а потом едва заметно кивнул.
— Но как? — всхлипнула Маша. — Не надо, Ванечка…
— Спасибо, Ваня, — прошептала Варвара Сергеевна и прикрикнула на Машу. — Бери Динару, быстро.
Нечаев сел на землю и криво усмехнулся.
— Значит и я остаюсь. Все равно скоро упаду.
Ваня кивнул, отговаривать его он не собрался, так как прекрасно понимал, что с Нечаевым группа не уйдет далеко.
— Идем, — повелительно приказал якут.
Через несколько секунд женщины скрылись в лесу.
— Здесь и примощусь… — Нечаев неловко лег на бок за трухлявый пенек, передернул затвор карабина и положил рядом с собой гранату. — Ты, Ванька, особо не рассчитывай на меня, но пару фрицев я с собой точно заберу. Иди уже…
Ваня еще раз кивнул и пошел навстречу немцам. Вся прошлая жизнь казалась ему ненастоящей и чужой. Ваня уже давно забыл о нагловатом мажоре Ваньке Куприне — сынке олигарха; сейчас он ощущал и принимал себя, именно, как красноармейца Куприна Ивана Ивановича.