Солдат
Шрифт:
— Мои люди прибыли на место сражения, когда убивший их отступил. Там они обнаружили два уничтоженных отряда. Взрывами! А вы и сами знаете, кто принёс это проклятое таинство в наши горы! Я молчал, когда оружие было обращено против захватчиков! Но когда убивают дороманцев! Это недопустимо!
— Что скажешь в своё оправдание? — спросил Фортан.
Идея поставить на первую линию обороны рабов принадлежала ему, и в первые дни она себя оправдала. Если закрыть глаза на то, что рядовые дороманцы роптали и возмущались, заявляя, что и сами справятся
К тому же некоторые из предложенных решений показались очень перспективами. Такие, как усеять проход к горам взрывающимися камнями. Не все урсувайцы от этого погибнут, но это их точно замедлит и нанесет урон. При этом камни просто лежат и еды или жалованья не просят.
Гениальная идея, за которую жирный Перси требовал всего ничего — кормить его. Урсувайцами.
— Это был не я, — прорычал Перси.
— А кто? Твои камни мог использовать кто-то другой? — поинтересовался Форман, который в этот момент прикидывал, что делать с толстяком, который за короткий срок успел настроить против себя большинство дороманцев.
— Нет, — ответил Перси. — Это невозможно.
В его злобных глазах промелькнуло понимание. Если он скажет, что это возможно, то вся затея потеряет смысл. А раз так, то и соглашение будет аннулировано.
— Тогда это был ты. Или твои камни сами переместились и устроили засаду? — с издевкой спросил Сизиф.
Форман обдумал идею срубить толстяку голову и не усугублять конфликт. Люди успокоятся, как и незаменимый, любимый солдатами Сизиф. Но нельзя. Слишком много было отдано за раба. Тот ещё не отработал вложения.
— Ты пойдешь на то место и разберешься, как это произошло. Сизиф тебя проконтролирует. Если подтвердится, что это был он, — посмотрел Фортан на капитана. — Разрешаю прикончить его. Но доказательства должны быть вескими!
Капитана этот приказ не обрадовал, но и оспорить его он не имел права.
Перси же про себя догадался, что кто-то использовал его камни. И этого кого-то требовалось найти и медленно зажарить на огне, чтобы знал своё место!
Глава 6. Знакомство
Когда подходили к лагерю, Сергиус отделился, прихватил запасы икры и отбыл в темный лес. А мне оставил всё остальное.
Так я и пошёл к лагерю, с баулом оружия на плече. Между прочим, это в разы тяжелее, чем икра.
— Кто такой? — остановил меня патруль.
Сценарий повторился, как и в прошлый раз. Подпустили поближе, а потом встретили.
— Эрано, ученик Аластара Приходящего ночью. Возвращаюсь в лагерь после вылазки в горы.
— Что в мешке? — На меня наставили копье.
Слишком предсказуемо. Неделя прошла, а они никак не изменили правила. Один в трёх шагах остановился, второй общается. Остальные наблюдают из окопов. Везде, где есть повторяемый алгоритм, слабости найдутся.
— Трофеи.
— Ты туда камней,
— Может, и камней. Могу идти, или проблемы какие?
— Мешок развяжи и вываливай на землю всё, что есть.
Не поэтому ли Сергиус выбрал свалить? Чтобы избежать досмотра и потери времени? Будь я аристократом, никто бы меня досматривать не стал. Наверное. Зависит от именитости, пожалуй. Да и не ходят юные аристократы в одиночку. Только с другими сильными практиками. А если возвращается хорошо знакомый отряд с репутацией и могуществом семьи за спиной, то остановить его куда сложнее, чем деревенского одиночку.
Мешок я скинул. И даже весь груз вывалил. Разнообразное оружие, самое лучшее, что было у дороманцев. Ещё небольшая горсть украшений, зелья, части доспехов. Мелочь, ничего серьезного, но тоже продать можно.
— Где ты это взял?
— Дороманцы в горах рынок открыли. Распродают по дешевке, а первый мешок за так дают.
— Ты не дерзи, мальчишка. Или в ямах хочешь посидеть? — спросил этот добрый представитель правопорядка.
— Не дави на него, — вмешался второй солдат. — Он нормальный. Наш человек. Скольких ты убил, парень?
— Человек тридцать.
— Ты ври, но не завирайся, — не поверил спросивший.
— Ещё мой наставник человек десять положил. Ленился он. Всё говорил про то, что мне опыта набираться надо. Никакого продыху с ним.
— В наставника верю, — подумав, сказал второй.
— Подозрительно это, — продолжил хмуриться первый.
Усугубить конфликт или нет? Опасно, сулит проблемы, но и, если гнуться перед всеми, никакой репутации не заработаешь.
— В прошлый раз подозрения закончились судом чести.
— И что? — насупился первый, нацеливший на меня копье.
— И то, что я стою здесь, а подозрительного похоронили.
— Это угроза? — оживился он.
— Это факт. Ко мне есть какие-то претензии, или до ночи стоять будем?
Пришли мы днём. Через горы перемещались ночью. Активность дороманцев в это время на порядок падала. Так мы ещё и груз тащили, осторожничали и двигались медленнее. Сутки убили на то, чтобы вернуться.
— Претензий нет, — сказал второй. — Можешь идти.
— Хлам свой не забудь, — проворчал первый.
Больше я не обращал на него внимания. Главное, чтобы не мешал, а там пусть думает, что хочет.
Когда подходил к воротам, меня вышел встречать Резано. Не верю, что специально это сделал, но и на случайное совпадение не похоже.
— Что, деревенщина, тебя не хотели пускать в наш лагерь? — спросил он, пристраиваясь рядом.
— Ты, как всегда, наблюдателен.
Хотелось ответить ему колкостью, но здесь и стража стояла, и других солдат хватало. А у меня не то положение, чтобы дерзить. Наедине можно себе позволить, но вот так — это уже урон чести семьи, да и всех аристократов разом. Нет уж, это никак не приблизит меня к цели, поэтому сдержу нрав.