Солдат
Шрифт:
Франклин проницательно заметил, что в полете воздушный шар «встретился с противоположными течениями воздуха —обстоятельство, которое могут использовать будущие воздушные путешественники».
Противоположные воздушные течения, безусловно, интересовали и «воздушных путешественников» 505-го полка, когда они приблизились к побережью Сицилии. Неожиданно там поднялся -ветер силой свыше 18 метров в секунду, который сбил с курса и далеко разбросал подразделения полка. Парашютистов предполагалось сбросить кучно в небольшом районе близ городка Джела, между противником и плацдармами, где высадились войска 2-го корпуса генерала Брэдли, но они оказались разбросанными на большой площади.
Конечно, мы ожидали некоторого разброса, и поэтому всем командирам было объявлено: специальных самолетов
Как это часто случается на войне, то, что на первый взгляд представляется пагубной ошибкой, неожиданно оказываете^ выгодным. Парашютисты, выпрыгнув с самолетов небольшими группами на площади нескольких сот квадратных километров, вызвали у командиров немецких и итальянских войск страшное смятение. Когда с вершины каждой горы качали стрелять солдаты, естественно, создавалось впечатление, что атакует по крайней мере дивизия, а то и больше, тогда как в действительности это был только усиленный полк. В течение нескольких часов немцы и итальянцы нерешительно топтались на месте. Их беспокойство неудивительно: ведь каждая группа парашютистов, приземлившись, немедленно вступала в бой, всеми силами стремясь соединиться со своими товарищами. Некоторые парашютисты приземлились на восточном побережье, в районе действия английских войск, и сражались вместе с англичанами, пока бои не затихли и они не смогли вернуться в свои батальоны. Другие оказались в расположении 1-й американской пехотной дивизии и мужественно сражались в ее составе.
В подобном положении опознавание своих и вражеских солдат —дело чрезвычайно трудное. Не все части, находящиеся в данном районе, имеют одинаковый пароль. У нас с 1-й дивизией был общий пароль .{сейчас я не могу его вспомнить), а у англичан другой, так же как и у остальных американских дивизий в этом районе. Этот печальный опыт многому научил нас. Впоследствии во всех воздушнодесантных операциях дивизии, входя-щи€ в состав одного корпуса, имели одинаковый пароль. Однако это не решало проблемы для парашютиста, так как пароли менялись каждые 24 часа. Чтобы в Норман-дии мои парашютисты могли быстро опознать друг друга, я приказал выдать почти всем своим солдатам оранжевые нарукавные повязки. Это помогало до тех пор, пока немцы не стали снимать эти полоски материи с наших убитых солдат и надевать их сами.
Самую правильную оценку воздушнодесантной операции на Сицилии, мне кажется, дал генерал Джеймс Гейвин в своей превосходной книге «Воздушнодесантная война» 1, изданной в Вашингтоне в 1947 году.
«Сицилийская операция,—пишет он,— была экспериментом и для личного состава, и для штабов 82-й дивизии. Ночных парашютных операций до сих пор никогда еще не проводила ни одна армия, и поэтому в процессе подготовки к ней пришлось решить много новых вопросов». Мы полагали, что парашютист не может благополучно приземлиться при скорости ветра более 9 метров в секунду, однако на Сицилии прыгали при скорости ветра 18 метров в секунду. В ходе этой операции при-, шлось преодолевать неисчислимые непредвиденные трудности ночного боя на вражеской территории, когда' за каждым кустом мерещатся, а часто и на самом деле оказываются солдаты противника.
Сложнее всего оказалось быстро собрать парашютистов. Без боевого опыта трудно было определить, в какой мере можно пожертвовать безопасностью ради скорости. Бои научили нас, что сбор и перегруппировка проводились с излишней осторожностью. Они показали, какое снаряжение должны иметь при себе парашютисты. После потери большого количества тяжелых контейнеров с грузом было решено, что каждый парашютист должен иметь при себе как можно больше оружия, чтобы затем быстра воспользоваться им на земле. В частности, парашютистам требовалось больше гранат и меньше продовольствия. Для сбора ночью нужно пользоваться простыми паролями, а не специальными приспособлениями вроде лампочек.
На Сицилии парашютисты 82-й дивизии впервые ис-
пытали,
Таковы наши ошибки и наш опыт. Об эффективности наших действий лучше всего может судить такой специалист в этих вопросах, как генерал Карл Штудент — самый большой немецкий авторитет в вопросах воздушно-десантных операций. В 1945 году, находясь в английском лагере16для военнопленных, он заявил на допросе:
«Воздушнодссантиая операция союзников на Сицилии имела решающее значение... Я думаю, что если бы союзные воздушно-десантные силы не преградили путь танковой дивизии «Герман Геринг», эта дивизия загнала бы войска первого эшелона морского десанта обратно в море. Я приписываю весь успех операции союзников на Сицилии тому, что немецкие резервы были задержаны до тех пор, пока с моря не высадились силы, достаточные для того, чтобы оказать сопротивление контратакам со стороны наших войск».
Как показывает это заявление, парашютисты 82-й дивизии, высадившись на территории, занятой войсками Гитлера и Муссолини, действительно причинили тот «безграничный ущерб», возможность которого пророче-- ски предсказывал Франклин.
Так как две трети моих войск все еще Находилось в Африке, я не стал прыгать вместе с солдатами Гейвина, а утром, в первый день операции, направился, как это предусматривалось планом, на командный корабль генерала Паттона. Как только рассвело, мы высадились на берег, и я немедленно отправился искать командный пункт Терри Аллена, надеясь получить там какие-нибудь сведения о своих парашютистах. Я нашел его метрах в двухстах от берега. Терри был очень весел и доволен, хотя заметно хромал из-за сильного приступа какого-то . кожного заболевания. Нога у него была забинтована. Он объявил мне, что о парашютистах ничего не знает: ни одного из них не видел и ничего не слышал по радио. Он был уверен, что перед его войсками парашютистов нет,
Где бы они ни находились, мне нужно было отыскать их. Поэтому я попросил у Терри сержанта, который сопровождал бы меня как автоматчик, и вместе с ним и с моим адъютантом Д. Фейсом, отважным молодым офицером, впоследствии за участие в Корейской войне посмертно награжденным Почетным орденом конгресса, отправился в самую опасную в своей жизни прогулку. Вскоре мы миновали передовые позиции дивизии Терри и, пройдя еще несколько сот метров, приблизились к полоске земли, засаженной арбузами, на которой, видимо, уже похозяйничали патрули. Однако впереди земля была зловеще спокойной и пустой, молчаливой и пугающей, словно поверхность луны. Мы чувствовали себя довольно одиноко. По крайней мере такое чувство испытывал я сам. Все же мы продолжали двигаться вперед. Выйдя из укрытия, я ползком взобрался на вершину голого, покрытого низкой травой холма, чтобы оглядеться во* круг. Сержант с автоматом прикрывал меня слева, а Фейс остался позади справа, чтобы выручить меня, если я попаду в засаду или под огонь снайпера. Впереди местность казалась совершенно пустынной, и я уже собрался двинуться вперед, как вдруг раздался оглушительный грохот. Прямо над нами, на высоте не более 50 метров, показался мессершмитт. Я ничком бросился в грязь, по самолет пролетел мимо, не открыв огня.
Мы снова двинулись вперед и вскоре подошли к шоссе. По-прежнему кругом было пусто—ни солдат, ни крестьян, ни даже какой-нибудь коровы. На обочине шоссе мы на минутку остановились, чтобы решить, как нам быть дальше. Вдруг далеко впереди мы увидели машину и бросились в сторону, в заросли кактуса. Приглядевшись, я увидел, что это один из наших виллисов, а в нем, черт возьми, мой старый друг Тэд Рузвельт! Я поднялся и окликнул его-, Мы дружелюбно обругали друг друга, как это всегда делают старые знакомые, неожиданно встречаясь при столь необычных обстоятельствах. Я спросил, какого дьявола он, заместитель командира I-й дивизии, шляется здесь один, без всякого оружия, с одной тросточкой. Тэд и мне задал такой же вопрос, хотя в руках у меня была винтовка.