Солдаты мира
Шрифт:
Пока, к сожалению, ни сам Дима, ни гвардейцы нового ничего не придумали; все, что они делают, есть в обычных учебных фильмах.
«Вся жизнь впереди, — успокаивает себя Дима. — Сочиним. Надейся и жди».
— Верно, связной? — кричит он и прыгает в снег.
Черный танк равняется с сосной. Поликарпов ожидает броска гранаты из-за дерева, потому что там прячется его сосед по койке Назиров. Но неожиданно сверху летит темная фигура с распластанной
Механик, высунувшись из люка, сбрасывает палатку. Трещат автоматы. Механик, оказавшись прямо перед строчащим автоматом Назирова, вдруг как-то странно складывается в пояснице и падает, почти вываливается из люка. Он падает на броню, раскинув руки; между шлемофоном и воротником комбинезона Поликарпов видит очень белую полоску шеи. Механик лежит щекой на броне, черные от солярки руки отчетливо выделяются на покрытом изморозью танке.
Разведчики, передергивая затворами автоматов, бегут к машине.
— Отлично, товарищ гвардии лейтенант? — подходит Назиров.
— А? — не оборачивается лейтенант: он, как и Поликарпов, смотрит на неподвижного механика.
— Я говорю, отлично получилось, товарищ гвардии лейтенант.
— Подожди, — отмахивается Хайдукевич.
— Эй, солярка, — хлопает механика по спине прыгающий с дерева разведчик. Это — Климов, у них с Поликарповым общая тумбочка. — Оживай, навоевались.
Механик не шевелится.
— Ну, ты, — Климов дергает его за комбинезон. — Приехали.
Танкист поднимает голову, сбрасывает руку Климова, снимает шлемофон, под которым оказываются очень белые волосы, и спрашивает, оглядываясь по сторонам:
— Хватит, чи еще будете?
— Ну, артист, — Дима мотает головой, — бабушка твоя прекрасная…
Танкист улыбается.
— Ты в кино никогда не снимался?
— Не-а.
— Попробуй, у тебя очень похоже получается.
— Так я-то, чтоб вам не скучно было…
Танку сегодня досталось порядочно. «Это не десантные батальоны пахать», — заключает механик.
— Понимаешь, — говорит он Поликарпову, не догадываясь, кто перед ним. — Вы так сильно бьете, аж затылок гудит. Как дрючком по голове.
— Ничего не поделаешь, друг, надо, — говорит Поликарпов и краснеет.
— Спасибо, танкист, — проходит мимо лейтенант. — В полку расход оставили? Или с нами поешь?
— Как скажете, товарищ лейтенант. Могу и так и так.
— Лучше и то, и то, — смеется Дима. — Поработал ты сегодня хорошо, никого мне не раздавил.
— Как скажете.
«Порядок, — подводит итоги
— Собрать корпуса гранат!
Кругом лежит мокрый, набрякший снег. В небе, в южной его стороне, роятся черные рваные тучи, быстро сползают к горизонту.
— Лейтенант Хайдукевич!
Дима спотыкается. Будто кто-то толкает его в спину.
Издали, от открытого грузовика, на котором привезли в термосах обед, идет начальник разведки полка.
Тоскуя от мысли, что солдаты почти никогда не понимают его до конца, капитан разговаривает со строем так:
— Кто вы такие? Ну, кто? Хоть это вам ясно?
Сорокалетний начальник разведки Семаков, расставив ноги в аккуратных сапогах, сцепив руки за спиной, стоит перед строем и за все время разговора ни разу не шелохнется.
— Ты идешь по городку. Послал офицер. Не болтаешься, как некоторые. Идешь с поручением. Болтаться у тебя нет времени. Идешь мимо казармы. Полно гвардейцев. Тридцать их человек. Сто. Все равно. Ты идешь мимо них. Что они должны видеть?
Он не спрашивает, солдаты это знают и стоят, разглядывая носки сапог, танк, механика, покуривающего в кулак, зеленые термосы с обедом на снегу.
— Они должны видеть, — говорит капитан, и глаза его впиваются в Поликарпова (ни черта они не понимают!), — они должны видеть: идет разведчик! Он выделяется среди них. Чем? Одним видом своим. Он светиться должен!
— Как ангел? — спрашивает с правого фланга Климов.
— Как дьявол, — говорит Семаков и очень долго смотрит на Климова, но тот не мнется под его взглядом.
— Чего не должен уметь разведчик? Болтать, — продолжает после томительного молчания капитан. — Зарубите себе на носу, Климов, если до сих пор этого еще не сделали.
Если бы не железное здоровье, сердце капитана давно бы уже разорвалось от постоянной тоски.
— Я вас вижу каждый день. То, что вы из себя представляете, это не разведчики.
— А кто мы? — опять спрашивает Климов.
— Вы? За вас пятака ломаного не дадут, — говорит Семаков. — Вам еще надо по мешку соли съесть и выпотеть ею… Тогда я еще подумаю.
— Ну, товарищ капитан, — гудит строй.
Дима, который стоит рядом с Семаковым, смотрит в сторону. Скулы его покрылись малиновыми пятнами.
— Я не шучу, — продолжает капитан. — Вчера пришел в казарму. По распорядку — уход за боевой техникой. Добрынин сидит на окне в умывальнике. Бренчит на гитаре. Храмцов и Панченко тут же. Слушают концерт. Еще раз увижу гитару в неположенное время — разобью. Что это значит, товарищ Хайдукевич?
— Есть, товарищ капитан.