Солдаты невидимых сражений. Рассказы о подвигах чекистов
Шрифт:
Премьер соглашался с доводами, обещал на первой же аудиенции изложить их императору.
Германский посол приходил в ярость от своего бессилия уговорить японцев. Он обращался за советами к мудрому Зорге, но тот лишь пожимал плечами. По-видимому, разумнее всего не торопить принца Коноэ. Грубым нажимом ничего не сделаешь.
Посол доказывал, что отказ японцев воевать с Россией бьет прежде всего но нему, Эйгену Отту: в Берлине им сильно недовольны и вообще могут отозвать в фатерланд, как отозвали многих. И не только отозвать — отправить на фронт, в самое пекло… Говорят, немецкая армия несет огромные потери, даже генералы считают, что блицкриг провалился…
Да,
Специальный посланник Гитлера Улах был занят изучением возможностей Японии для выступления против СССР. Этим же вопросом занимались Зорге и Одзаки. У специального посланника дело не клеилось: ведь приходилось пользоваться официальными и полуофициальными данными, как правило маскирующими подлинную картину. Улах был плохим экономистом. Простым бухгалтерским подсчетом он пытался установить истину. Кроме того, он в основном изучал возможности японской армии, игнорируя такую скучную вещь, как хозяйственная структура страны. Увы, он не был диалектиком и меньше всего стремился к объективности. Фюреру нужен вывод: Япония в состоянии вести войну с Россией. Это требуется подтвердить фактами. Сделай Улах другой вывод, он сразу же попал бы в немилость. А так как он это знал, то и старался представить все в выгодном для себя свете.
Зорге и Одзаки интересовала истина. Только истина. Как бы горька она ни была. Они вели кропотливую работу. Наконец-то исполнилась мечта Рихарда: он занялся изучением тяжелой промышленности. Это пригодится и для книги. Но сейчас он меньше всего думал о книге. Речь шла о жизни и смерти Советского государства. Так ли уж сильна Япония, как кричит о том печать и как доказывает вся разветвленная сеть японской пропаганды? Есть ли смысл держать огромную армию в Приморье и в Сибири? Нельзя ли высвободить дивизии с Дальнего Востока и бросить их под Москву?
Вот решением каких вопросов были заняты два мощнейших ума. Они располагали такими материалами, какие Улаху и не снились. У них имелся почти десятилетний опыт изучения экономики Японии, огромная эрудиция помогала легко оперировать фактами, производить глубокий анализ, давать безошибочную оценку. Они располагали данными концернов. С начала 1940 года отдел информации ЮМЖД, где Одзаки чувствовал себя хозяином, регулярно обменивался данными с отделом информации компании «Мицуи Буссан Кайся», представляющей тяжелую промышленность; Мияги поддерживал тесную связь с крупными промышленниками Хоккайдо-Тагути, Угэнда и другими. Организация Зорге имела данные о новых капиталовложениях в военную промышленность, о запасах каменного угля и нефти, выплавке стали, меди, свинца, цинка, производстве алюминия, о зависимости от иностранных источников снабжения, продовольственных ресурсах, транспорте, государственном бюджете; а в общем — о военном потенциале страны…
Зорге и Одзаки анализировали, суммировали факты, и перед мысленным взором проявлялись, словно на негативной пленке, контуры хозяйственной структуры Японии.
То была увлекательная работа, и Рихард страшился, что не успеет закончить ее до ареста. Шпики не отступают ни на шаг, приходится изощряться, чтобы хоть на время избавиться от них.
Цифры, цифры… Где следует искать самое уязвимое место вот в этой хозяйственной структуре? Может быть, государственный бюджет? Да, государственный бюджет подобен барометру.
Но самое уязвимое место, оказывается, — горючее! Да, да, не финансы, не продовольствие, не машиностроение, а горючее. Запасов нефти у промышленности всего лишь на полгода. Флот, авиация, танки обеспечены горючим весьма скудно и не подготовлены для ведения затяжной войны. А то, что война с Советским Союзом будет носить затяжной характер, видно на примере Германии. На «молниеносное» отторжение Приморья и Сибири рассчитывать не приходится. Современная война требует грандиозного расхода сырья, топлива, материалов.
Вывод таков: производственные и природные ресурсы Японии явно недостаточны для ведения длительной, напряженной войны; военный потенциал империи не идет ни в какое сравнение с военным потенциалом СССР!
На очередном «завтраке» Одзаки представляет премьеру Коноэ обстоятельный доклад, излагает его суть. «Вы становитесь адвокатом России», — говорит принц. «Я адвокат Японии», — отвечает Одзаки. Доклад эксперта произвел громадное впечатление на премьер-министра. Он срочно созвал кабинет. Как всегда, сражались две группировки. Но у сторонников войны с Советским Союзом отсутствовали убедительные аргументы. Да и что, кроме крикливых воинственных фраз, они могли противопоставить железной логике фактов доклада Зорге и Одзаки? В конце концов пришли к компромиссному решению. 30 июля Зорге радировал:
«Япония решила сохранять строгий нейтралитет».
Первая победа воодушевила друзей. Одзаки стал вести работу по разложению приближенных премьера. Зорге обильно снабжал его материалами о поражениях германской армии, о настроениях среди солдат и офицерского состава. Всю эту информацию подбирал по просьбе Зорге помощник посла Мальхтайлер, и она благодаря Одзаки сразу же становилась известной японскому премьер-министру.
Одзаки прав: обстоятельства, конкретные исторические условия в большинстве случаев сильнее пожеланий отдельных личностей, как бы агрессивно они ни были настроены.
6 сентября Зорге заверяет Центр: если Красная Армия сохранит боеспособность, нападения Японии вообще не последует. Намечается проведение нескольких мобилизаций, но цель их — пополнить Квантунскую армию для дальнейших действий в Китае. Япония занята подготовкой к продвижению на юг и к войне на Тихом океане. Что же касается СССР, то «все это означает, что войны в текущем году не будет…». Япония на Дальнем Востоке не выступит!
И последняя радиограмма:
«После 15 сентября 1941 года Советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии. «Рамзай».
Зорге взял на себя огромную ответственность. Теперь ему должны поверить, не могли не поверить… Он живо представлял, как из глубин Сибири движутся на фронт эшелоны. Туда, к Москве…
Он сделал все, что было в человеческих силах.
Эшелоны шли на запад день и ночь, полки и танковые бригады вливались в соединения, обороняющие Москву…
Он сделал намного больше, чем было в человеческих силах.
Организация выполнила свою задачу. И сейчас, когда все было завершено, она имела право позаботиться о собственной безопасности.