Солдаты Омеги (сборник)
Шрифт:
— Омеговский грузовик — машина приметная, далеко мы на ней не уедем, вы будете за разведчиков. Если мелочь какая дорвется — гранатами их. Да, и вооружитесь как следует. Артур, выдай гранаты.
— Я бы не доверил рыжему гранаты, — дыхнул в ухо Клоп. Артур чуть в обморок не упал, так из его рта шибало гнилью.
— Я выполняю приказ, — Артур улыбнулся, — военное положение! — И протянул две гранаты Рыжему. Курганник заграбастал штук пять, проволокой и крепким словом установил на сендере пулемет.
Маузер
— Наконец самому можно порассекать! — заорал он и, нацепив шляпу, рванул за ворота.
Следом за мальчишкой понеслись сендеры, то исчезая в облаке пыли, то выныривая из него. Маузер отхлебнул из фляги, вытер рот и завел двигатель.
* * *
В полдень пришлось сделать привал на месте поселения Древних: резина на колесах грузовика развонялась, да и жара стояла такая, что разведчики едва не падали с сендеров. Тимми притулил свою машину к железяке, заполз в тень сохранившейся стены и рухнул прямо в пыль. Мужики, вывалив языки, попадали рядом.
А Маузеру зной как будто нипочем. Потрогал стену, попинал обвалившуюся штукатурку и проговорил:
— С Погибели прошло почти двести лет… сезонов восемьсот, то есть. Железобетонные конструкции развалились, остались примитивные каменные кладки. — Он поднял кусок арматуры, повертел в руке. — Но почему железо не сгнило? Законсервировали его, что ли? И откуда нефть в Подмосковье?
— Ни слова не понял, — пробубнил Рыжий. — Ясно, что ты грамотный, но мы–то мужики простые, необразованные. Уж растолкуй!
А вот Курганник сообразили что к чему, придвинулся поближе к Маузеру и пробасил:
— А ты откуда знаешь, как раньше было? И вообще, уж больно ты умный!
— Книжек много читал. А знаете, что раньше сезоны были другими? Лето — это когда жарко, осень — типа сезона дождей. Зимой холодно было, так холодно, что можно насмерть замерзнуть, а с неба падал ледяной белый пух и укрывал землю. Весной постепенно теплело, пух — он снегом звался, до сих пор в горах бывает — таял, расцветали цветы. Озера, кстати, даже летом не пересыхали. Так–то.
— Брехня это всё, — осклабился Рыжий.
— А вот и нет! — поддержал главного Курганник. — Я тоже читал, что раньше так было.
— А теперь представьте: живут себе люди в мире, где всего вдоволь — и еды, и воды, — заговорил Тимми, — не бродят ночами дикие звери, рабства тоже нет… теоретически. А людям скучно. Нового им хочется. Вот, наверное, и пришли
— Эк тебя, парень! — Курганник покачал головой.
Артур же, наблюдая за Тимми, понял, что парнишка из подросткового возраста давно вышел — о том свидетельствуют морщинки в уголках глаз. А что усы с бородой не растут, так это бывает, приходилось видеть таких людей.
Так просидели до вечерней прохлады. Маузер развлекал дезертиров сказками о Древних, Артур вспоминал Лекса: вот кто слюной бы изошел! Неплохой ведь парень был Лекс, брат названый, а стал как симбионт: говорит командами, ходит строевым шагом, улыбаться небось разучился… Нельзя о нем думать, он теперь враг. На Полигоне не смог выстрелить, а теперь у него точно рука не дрогнет.
* * *
К месту добрались вечером второго дня. На подъезде к переправе дорога сузилась и пошла буграми. Горы стали выше. Сендеры и двухколеейик Тимми погрузили в кузов, парень протиснулся между Артуром и Маузером и затих.
Артур никогда не заезжал в эти края и не видел таких гор. Казалось, здесь когда–то земля вспучивалась нарывами и лопалась, выворачиваясь наизнанку. Темная порода сочеталась с полосами цвета гноя, рубленые вершины упирались в серое небо. За холмами что–то горело: к небу тянулся столб бурого дыма. Еще один столб Артур разглядел впереди.
Грузовик подпрыгнул на ухабе и чиркнул брюхом о землю — Маузер выругался, помянув неведомых мутафагов. Притормозив, он прямо на руле разложил карту, удовлетворенно кивнул, вынул из кармана круглую тикающую штуковину — хронометр, у Лекса такая же была — и крикнул в вентилятор:
— Скоро на месте будем.
— Хорошо! — отозвался из кузова Курганник.
Теперь Артур понял, почему Маузер запретил есть перед отправлением: по таким дорогам можно и хребет по кускам растерять, не говоря уже о кишках, которые и так растрясло. Надрывная икота, доносящаяся из кузова, перекрывала даже рев мотора. Наконец Маузер затормозил, еще раз глянул на карту.
— Сидите тихо. Надо посмотреть, что на переправе. Я был здесь два сезона назад, все могло измениться.
— Ага, — Тимми перелез через Артура и спрыгнул на землю, — дружно молимся о том, чтобы мост не развалился!
Артур поскреб макушку, обросшую черной щетиной, потянулся и отворил дверь кузова. — пахнуло потом и немытыми телами.
— На сендере или пёхом? — обратился он к Маузеру.
— Пешком. Мы ж только посмотреть. Тут недалеко, километр–два, не больше.
— Не понял…
— Извини. — Маузер чиркнул зажигалкой, затянулся. — Ума не приложу, как можно забыть метрическую систему координат! Да и сезоны ваши… Ни деления на месяцы, ничего!
Артур лупал глазами и чувствовал себя идиотом. Похоже, лишь Тимми понял, о чем речь.