Солги мне
Шрифт:
— Ящик из кабинета Брента все еще у тебя? — шепнула Трева, когда они двигались через прихожую.
— Да, и я сумела его открыть, — столь же тихим голосом ответила Мэдди. — Ты нипочем не догадаешься, что там было.
— Ух… — Трева расплескала кока-колу и нагнулась, пытаясь вытереть ее с пола носовым платком. — Так что же? Что-нибудь важное?
— Любовные письма. Целая куча. Письма Бет такие печальные.
Трева подняла на нее взгляд. Когда все уселись за стол, она продолжила, стараясь говорить как можно
— Я вижу, ты стойко перенесла этот удар.
— Я ненавижу Бет за то, что она спала с моим мужем, но к Бренту я испытываю еще большее отвращение. Честно говоря, я несколько сбита с толку, — призналась Мэдди и, вонзив зубы в пиццу, почувствовала, как к ним прилипает сырная корочка.
— А что там еще было? — спросила Трева, но в этот миг Феба проглотила уже, наверное, сороковой кусочек пеп-перони, и ее вырвало.
В комнате воцарился легкий беспорядок, который закончился только тогда, когда Фебу вынесли во двор.
— Ты куда? — спросила Мэдди, увидев, что Эм встала из-за стола, собираясь идти следом, но Три сказал:
— Я прослежу, тетя Мэдди. Все в порядке. — И, взяв Эм за руку, вышел с ней из комнаты, не отпуская девочку ни на шаг.
Мэдди уселась у окна, чтобы иметь возможность наблюдать за детьми. Три буквально приклеился к Эм, внимательно следя за подъездной дорожкой.
— Хороший мальчик, — сказала Трева, устроившись бок о бок с Мэдди.
— Отличный, — отозвалась Мэдди. — Спасибо тебе.
— Мэдди, что происходит? — вмешалась в их разговор мать, и Трева тут же заявила:
— Вот вы нам и расскажете. Какие новости? Неужели Глория действительно решила развестись?
Разговора о Глории хватило минут на десять. Все это время Мэдди молча смотрела на Кей Эла. Он сидел на полу, опираясь о ее кушетку, скрестив длинные ноги на ковре, и Мэдди почувствовала, как ее тело наполняется теплом только оттого, что она смотрит на него. Она не сможет заполучить Кей Эла на сегодняшнюю ночь — в присутствии Эм на это нечего было и надеяться, — но по крайней мере она могла наслаждаться, глядя на него, слушая его низкий голос и смех.
«Век бы так», — подумала Мэдди и тут же поспешила вернуться к общему разговору, чтобы не распалять себя опасными мыслями.
Тем временем беседа перекинулась на дочь миссис Кросби, которая сидела на жидкой диете, и на Маргарет Эрлен-мейер, которая вновь забеременела. Потом собравшиеся заговорили о Харолде Уайтхеде, пригласившем Кендэйс Лоу-эри на обед, хотя не прошло и двух месяцев с тех пор, как скончалась его жена.
— Харолд утверждает, что это был чисто деловой обед, — сообщила миссис Мартиндейл и, фыркнув, съязвила: — Знаем мы эти деловые обеды.
Когда дети вернулись в дом, Мэл во всеуслышание потребовала десерт, и мать Мэдди поднялась на ноги.
— Уже поздно, мне пора, — сказала она.
Мэдди пошла к
— Как там бабушка? — спросила мать, когда они с Мэдди оказались на крыльце. — Как ты думаешь, она счастлива?
«У этой женщины за всю жизнь не было ни единого счастливого дня», — хотела ответить Мэдди, но сказала:
— Живет, не тужит. Какой-то Микки опять влюбился, а у женщины, что живет по соседству, отвратительная кожа. — Мэдди пригляделась к выражению, которое появилось на лице матери, и добавила: — Я и не знала, что она была замужем еще до дедушки.
Мать отвернулась и подошла к краю крыльца.
— Это было очень, очень давно. Теперь это уже не важно. Как мило со стороны этого мальчишки Старджеса подарить Эм такую симпатичную собачонку.
«Пришла пора перейти в контратаку, — подумала Мэдди. — Ловко придумано, мамуля».
— Да, очень мило, — сказала она. — Будь осторожнее, когда поедешь домой.
— Это хорошо, что у тебя такие заботливые друзья, — продолжала мать, не проявляя ни малейшего желания спускаться по ступенькам.
— Такая уж я везучая, — согласилась Мэдди. — Не забудь включить фары.
— Разумеется, не забуду. На улице кромешная темень. — Мать нахмурилась. — Может быть, Мэдлин, ты все-таки объяснишь, что происходит между тобой и этим человеком?
Стоило Мэдди вспомнить о том, что у нее было с этим человеком, как она тут же потеряла покой. Напряжение и страсть, мучившие ее прошлой ночью, стали нестерпимыми.
— Ничего, тебе не стоит волноваться, — ответила она. Мать повернулась и шагнула к ступеням.
— Ладно, только не наделай глупостей лишь из-за того, что ты собралась разводиться. Кстати, где Брент? Эм вне себя.
— Я думаю, Брент сейчас у той женщины, с которой у него роман, — сказала Мэдди, прислоняясь к дверному косяку.
Мать застыла на месте.
— Ты не говорила мне об этом.
— Просто удивительно, что ты сама до сих пор не знаешь, — ответила Мэдди. — Неужели ты ничего не слышала?
— Ничего, кроме обычных слухов. — Мать чуть помедлила. — В таком случае, полагаю, между тобой и Брентом все кончено?
— Да, мама. — В эту минуту Мэдди жалела мать даже больше, чем себя. Скоро она будет свободной женщиной и сможет заниматься любовью с Кей Элом («Цыц!» — велела она своей страждущей плоти), Эм будет в безопасности, а мать ожидают нескончаемые переживания по поводу того, что в ее семье случился развод.
— Если тебе что-нибудь потребуется, звони, — сказала мать.
Мэдди закусила губу. Стоило ей почувствовать вкус победы, как мать тут же сделала хитрый финт, заставив дочь вспомнить, как она любит свою матушку.