Солги мне
Шрифт:
Мэдди повернулась к двери, не обращая больше внимания на ворчание старухи, и в тот же миг вспомнила об ожерелье из стеклянных бус, которое принесла с собой.
— Хочешь, я подарю тебе ожерелье? — спросила она, снимая нитку с шеи и протягивая ее Люсиль.
— На кой черт мне сдалась эта дешевка? — Бабка отложила коробку в сторону, глядя на Мэдди. — Кто я, по-твоему? Нищенка? Не нужны мне твои бусы. Сядь и расскажи мне о мужчине, с которым ты встречаешься.
— Извини, бабушка, но мне пора возвращаться. — Мэдди сунула ожерелье в карман джинсов. — Эм сейчас очень плохо, и я должна идти.
— Неужели
— Прощай, бабушка, — ответила Мэдди и выскочила в коридор. Не успела она шагнуть прочь, как изнутри в дверь ударилось что-то тяжелое. Похоже, бабка швырнула в дверь ее коробку с конфетами.
Вернувшись домой, Мэдди уже хотела приступить к матери с расспросами, но выражение лица миссис Мартиндейл ясно говорило, что вряд ли ей придется по вкусу вопрос о том, спала ли она с Сэмом Скоттом. В ответ следует ожидать лишь очередной лекции о бабушке Люсиль и ее выдумках. У Мэдди хватало своих забот, поэтому она уселась к накрытому столу, напустив на себя любезно-неприступный вид. Наконец мать оставила попытки расшевелить ее и уехала восвояси. Следующая неделя прошла точно так же — ив школе, и дома Мэдди держалась вежливо и отчужденно. Сколь бы серой и безрадостной ни казалась такая жизнь, Мэдди чувствовала себя намного лучше прежнего и была совершенно уверена в том, что сумеет приспособиться к такому существованию. На все остальное у нее попросту не хватило бы сил. Окружающие доставляли ей одни неприятности, и Мэдди нужно было хотя бы на время оградить себя от излишних переживаний.
Но, храбро улыбаясь, она чувствовала, как ее душу терзает боль одиночества.
Глава 16
Две недели, миновавшие со дня похорон, оказались для Кей Эла ничуть не менее трудным испытанием, чем для Мэдди.
Хуже всего было то, что Мэдди отказывалась разговаривать не только с ним, но и вообще с кем бы то ни было. Ее мать хотя и казалась озабоченной, держалась в стороне. Во время ленча с Кей Элом она была любезна и вежлива, но не пожелала обсуждать с ним поведение своей дочери. Кей Эл подумал, что если бы его ребенок отказался с ним общаться, он говорил бы об этом с любым, кто согласится его выслушать; но миссис Мартиндейл предпочитала помалкивать.
— Я благодарна вам за то, что вы оставили Мэдлин в покое, — сказала она. — Город и без того переполнен слухами о похоронах.
Кей Эл хотел заметить, что главным затруднением является не избыток, а недостаток информации — во всяком случае, от Мэдлин, — но, заметив в глазах ее матери упрямый огонек и вспоминая о стычке с Хелен напротив банка, решил отступиться. Миссис Мартиндейл делала все, что могла, хотя и по-своему.
Кей Эл предпочел иные пути.
Он съездил к Хауи и Треве, но не продвинулся ни на шаг.
— Эгей, Кей Эл! — воскликнул Хауи, когда Кей Эл остановился подле гаража Бассетов. — Я уже собирался звонить тебе. Ты еще не отказался от мысли о постройке дома?
— Разумеется, нет, — ответил Кей Эл, выбираясь из «мустанга». — Кендэйс проталкивает мое заявление с просьбой о кредите, и деньги поступят на мой счет не позднее конца месяца.
— Ну, я подумал, что если вы с Мэдди расстались…
— Нет, мы не расстались, — ответил Кей Эл. — Просто мы вынуждены некоторое время держаться поодаль друг от друга. Как поживает Трева?
— Отлично, — без особой радости отозвался Хауи. — Она сейчас дома.
— Ты не возражаешь, если я загляну на минутку? — спросил Кей Эл. — Я хотел бы задать ей пару вопросов.
Хауи кивнул. Кей Эл постучался и вошел внутрь, не дожидаясь приглашения.
Трева, склонившись над объемистой кастрюлей, готовила еду. От пара ее кудрявце светлые волосы завивались в забавные колечки.
Кей Эл принюхался.
— Куриный суп? — спросил он, переполошив Треву до такой степени, что она уронила ложку в кастрюлю.
— Господи, Кей Эл, — произнесла Трева, отпрянув. — Ты испугал меня до смерти. — Она заглянула в кастрюлю и добавила: — Ну вот, теперь придется как-то доставать эту чертову железку.
— Я сам, — сказал он и взял в руки нож, лежавший у разделочной доски.
— Нет, это не годится. — Трева выдвинула буфетный ящик и протянула ему черпак на длинной ручке. — Вот тебе удочка. Желаю доброго улова.
— Ну, что новенького? — спросил Кей Эл, шаря черпаком по дну и прислушиваясь вполуха, не звякнет ли ложка о стенку кастрюли. — Как твои дела?
— Нормально, — осторожно ответила Трева. — А что?
Зацепив ложку черпаком, Кей Эл вытянул ее на поверхность.
— Ты разговариваешь, с Мэдди? — спросил он.
— Изредка. — Трева проворно схватила ложку. — Ай! Какая горячая!
— Тебя это удивило? — Кей Эл отхлебнул бульона из черпака. — Отличная жратва, — похвалил он. — А я и не знал, что ты так стряпаешь.
— Отвези суп Анне, — сказала Трева, отворачиваясь от раскаленной плиты. — У нас его залейся.
— Возить Анне еду — то же самое, что являться во Фрог-Пойнт со своими сплетнями, — заметил Кей Эл. — Пустое и оскорбительное занятие… А почему ты не разговариваешь с Мэдди?
— Потому что она не желает разговаривать со мной, — ответила Трева, закрывая кастрюлю крышкой. — Я подумала, что Мэдди нужно некоторое время, чтобы прийти в себя, и решила оставить ее в покое. — Она вперила в Кей Эла непроницаемый взгляд, говоривший: «Это мои последние слова, и я от них не отступлюсь», — но при этом ее лицо оставалось несчастным, сердитым и виноватым, и Кей Элу захотелось вытянуть из нее правду. Однако ему было достаточно забот о Мэдди и Эм; к тому же Хауи вряд ли одобрил бы попытку устроить его жене допрос с пристрастием.
— Мэдди не разговаривает и со мной тоже, — сказал Кей Эл. — Я начинаю беспокоиться.
— У нее все будет хорошо, — ответила Трева. — У Мэдди Мартиндейл всегда все хорошо.
На этом их беседа закончилась, и Кей Эл принялся за своего ближайшего родственника.
Как-то вечером после ужина он, должно быть, уже в тысячный раз сказал дяде:
— Генри, ты ведь не веришь, что она это сделала.
Генри сидел с газетой, делая вид, будто читает.
— Хочешь услышать полный список улик, которые свидетельствуют против нее? — сердито проворчал он наконец.