Солнца Скорпиона (Дрей Прескот - 2)
Шрифт:
– Благодарю тебя, Свет Зима, - церемонно ответил я, когда король сообщил мне эту весть.
– Будь уверен, я буду приводить тебе на буксире и проклятых магдагских "купцов", и свифтеры.
Это была стандартная речь, но я произнес её с душой.
И отправился в корсарствовать по Оку Мира.
Сезоны тянулись за сезонами. Фельтераз оставался неизменно прекрасным. Нат становился все более дородным. Золта много раз едва ускользал от той формы брачных отношений, которая подрезала бы ему крылышки. Мы плавали под парусами и на веслах, бороздя внутреннее море во всех направлениях, оставляя за собой горящие обломки и плавающие трупы. Число призов, с которыми мы проплывали мимо маяка Санурказза, все росло.
В наладке свифтера
В открытом океане галера бесполезна. Уж я-то знаю.
Я видел, как барахтались испанцы из Картахены, когда мы пролетали мимо, подняв бом-брамсели.
Мне нипочем не доплыть на галере обратно домой в Стромбор в Зеникке, или в Вэллию, ту островную ось великой империи.
Равным образом я б не горел желанием проделать это путешествие на борту широкопалубного торгового корабля, который древние ещё называли "круглым".
Мое все возрастающее состояние, мои успехи, роскошь, которой я при желании мог бы окружить себя, верные друзья, которыми я обзавелся - к моему немалому удивлению, ибо по натуре я одиночка, о чем по моему упоминал не раз - мало чего значили. С течением времени, которое проходило в набегах, плаваниях и гульбе я испытывал все большее беспокойство. Я жаждал чего-то, не осознавая четко, чего именно.
Благородный Харкнел из Хир-Хейша, тот хитрый и злобно-вежливый человек, не оставлял своих попыток преследовать меня, хотя я и осаживал его всякий раз - пренебрежительно и почти со скукой. Но окончательно разделываться с этой проблемой у меня не было ни времени, ни настроения. Так как в его имени и в названии местопребывания, по которому он был известен, отсутствовала столь необходимая буква "З", то порожденное этим негодование ещё больше озлобило его. Он приложил немало усилий к тому, чтобы его сын имел в своем имени пресловутую букву. Меня немало позабавило, когда я узнал, что мою фамилию воспринимают как Презкот, и это немало способствует моим успехам. Чтобы иметь право на букву "З" в имени у себя или у сына, его требовалось либо унаследовать от предков, либо заслужить. Я часто гадал, какой могла быть история Золты, но он никогда мне её не рассказывал. А вот Нат родился сыном неграмотного фермера-поншовода, и отправился в море, взбунтовавшись против необходимости вечной стрижки, дезинфекции и прочей возни со стадом.
В начале нового сезона набегов, когда два солнца Скорпиона стояли так близко друг к другу, что, казалось, чуть не соприкасались когда восходили в небе, мы вернулись из первого плавания, счастливые и победоносные. Ночью раньше Зистерия стала свидетельницей ещё той гулянки. Впрочем, во многих портах, куда мы заходили в тот раз, остались следы разгрома. Я отправился в первое свое плавание на борту этого свифтера и должен был перейти на новый свифтер типа "шесть-шесть-сто двадцать", построенный в порядке эксперимента по принципу длинного киля. Он конечно же тоже будет зваться "Зоргом".
На голове у Ната красовалась повязка.
Во время последнего боя его здорово стукнуло лопастью магдагского
– Да не бойся за него, - насмехался Золта.
– Рухни на него башня Зим-Зара, он бы и не заметил. У него же череп, как у вуска.
Толщина черепных костей вусков вошла в пословицу и поэтому я со смехом согласился.
– Возможно, Золта, - усмехнулся я.
– Ему следует радоваться что так легко отделался. Он ведь заставлял вартеры стрелять всю дорогу, пока... Вусков череп!
– крикнул Золта, увидев Ната, и в него немедленно полетела мокрая швабра.
Я удалился в свою капитанскую каюту на корме. Капитану королевского свифтера не пристало вести шутливую перепалку со своими подчиненными на глазах экипажа. Но я опять ощутил, как ворочается червячок неудовлетворенности.
Я упоминал о единственном случае, когда я попытался облегчить участь рабов на борту моей галеры, а те подняли бунт и попытались перерезать глотки всему экипажу32. Рабов держали и "красные", и "зеленые": первые только для работы на галерах и в качестве немногочисленных личных слуг, а вторые - для всех видов черной работы какие им требовались. Мне представлялось, что мой долг - помогать поклонникам Зара, и я от души презирал и ненавидел магдагцев. Но я также старался не забывать, что Саванты, наверно, направили меня сюда, в Око Мира, с целью предпринять какие-то радикальные действия в отношении этого отвратительного рабства. Если это так, и если у Звездных Владык тоже есть какие-то свои требования, то я должен буду подчиниться, но подчиниться отчетливо понимая, что, как только мне представится возможности, я отправлюсь в Вэллию или Зеникку.
Проконцы, те светловолосые люди преобладавшие по всему восточному побережью внутреннего моря, ввязались в очередную междоусобицу. Как я говорил, мы всегда держались от них подальше - нам хватало забот с Магдагом. Но на этот раз сам Магдаг приложил руку к попытке обрести господство над единственным районом Ока Мира, где не поклонялись ни Гродно, ни Зару33. Моему новому "Зоргу" предстояло присоединиться к эскадре, которая готовилась к экспедиции на восток. Для меня это было совершенно незнакомое море. Я снова почувствовал интерес к жизни и Майфуй преподнесла мне новую кольчугу почти не уступавшую по гибкости той, в которую был одет тот великан, стоявший в нише у принцессы Натемы. Как я узнал, та стальная кольчуга прибыла из Хавилфара. Кольчуги, изготовляемые на внутреннем море, выглядели, в отличие от нее, практичными, неуклюжими и безыскусными.
Викторианские антиквары, которые, надо отдать им должное, оживили интерес к средневековым артефактам, слишком долго упорно употребляли свою странную терминологию, совершенно ошибочную номенклатуру, называя железную длинную кольчугу "сетчатой рубашкой". Даже сейчас кое-кто продолжает использовать это глупое выражение. Помню, как я сидел на кормовом решетчатом люке своего капитанского баркаса, перебирая пальцами железные звенья, погруженный в глубокие тягостные думы ни о чем, когда мы возвращались из Фельтераза в Санурказз. Солнца, почти слившиеся друг с другом, тонули в море прямо по ходу нашего баркаса. Вода искрилась и переливалась чудесными цветами, и мы тонули в этом искрящемся свете. По винтовой лестнице поднималась смена служителей маяка. В море выплывали немногочисленные рыбацкие суденышки. На фоне утесов порхало несколько птиц. Весь город уже освещали огни фонарей и факелов.
Наверно, мои чувства притупились, я устал, а может просто застоялся. Какова бы ни была причина, но я едва осознал момент, когда на нас внезапно налетели люди в темных плащах поверх кольчуг. Мы только-только подплыли, и загребной подтянул нас багром к причалу. Как подобает, я первым выбрался из баркаса на лестницу. Убийцы бросились на нас яростно и молча. Длинный меч Ната мгновенно вылетел из ножен. Мой приятель сражался за свою жизнь. За ним, ругаясь, в бой кинулся Золта. Из баркаса высыпали мои ребята.