Солнца Скорпиона (Дрей Прескот - 2)

Балмер Генри Кеннет

И я рассказал им.

В моем плане не было ничего гениального. Только мечтатели могут надеяться изобрести нечто настолько совершенно новое, чего ещё не бывало под солнцами Крегена - разумеется всегда исключая служителей науки и искусства.

– Достоинства этого плана очевидны, - закончил я.
– Равно как и его недостатки. Все это займет больше времени, чем хотелось бы.

– Больше!
– вскинулся Пугнарсес.
– Да, слишком долго! Дай нам оружие, и мы перебьем магнатов и всех их зверей-стражников!

– Но, Пугнарсес, - проговорил массируя лысый череп Болан.
– Писец же только что все нам растолковал, и, по-моему, он говорит верно. Нельзя разбить

магнатов и их наемников просто толпой, вооруженной несколькими мечами и балассовыми палками!

– Вы должны учиться, - сказал я, вкладывая в слова всю силу, какую мог.
– Мы должны выковать из рабочих и невольников армию, способную уничтожить рабство в Магдаге.

Они закивали, по прежнему убежденные пока лишь наполовину. Я пустился в более пространные объяснения, что именно собирался делать. Признаться, все это было элементарным и очевидным, но для человека, который надрывается на солнцепеке, нестерпима сама мысль о каждом лишнем дне под плетью отделяющем его от свободы.
– Окажите мне помощь и поддержку; передайте мне полномочия приказывать и организовывать, и мы восстанем, превратившись в мощное и острое оружие, - я обвел их требовательным взглядом, ожидая ответа.

Я снова чувствовал себя живым и при этом пробуждении к жизни приходилось сожалеть о том, что вызвавшие его средства не могут быть столь же умеренными, как цели. Однако моя природа велит мне принимать вызов и первым наносить удар тому, кто стремится убить меня.

– Я создам вам ядро нашей армии - бойцов, которые будут пользоваться тем оружием, которое я принесу и тем, которое мы сделаем сами. Мне надо, чтобы вы начали делать оружие - но только то, которое я вам укажу, и никакого другого. Я ценю свободу и волю больше, чем многие, ибо меня лишили свободы непостижимым для вас образом - но если я скажу, что галерный раб разбирается в рабстве, то, знаю, вы не станете спорить.

Речь моя вышла несколько путаной, но я убедил их. Я получил полную власть выковать из рабов это самое воинское оружие - живую силу. Это было необходимо. Теперь я мог рассматривать наше восстание в чисто военных категориях. Только так можно было сохранить чувство реальности и соразмерности происходящего. Я хотел иметь небольшую, хорошо обученную армийку, способную устроить магнатам блицкриг, так чтобы устремившаяся вдогон огромная масса рабочих и невольников могла повалить следом за ней и сожрать сваленную тушу.

Эмоции исчезли. Я видел бедствия рабов и пережил их на собственной шкуре. Я знал стремления чернорабочих и ремесленников - и хорошо сознавал возможность столкновения интересов рабочих и невольников. Как вы помните, я родился в 1775 году, а этот год, рискну предположить, имеет на Земле определенное значение35. Антагонизмы, существовавшие на Крегене, были ещё сложнее, чем окружающие, скажем, активистов и теоретиков, подхваченных вихрем Французской революции. Как уже сказано, я теперь твердо решил рассматривать наше восстание в чисто военных категориях. А уж после я позабочусь о том, чтобы повстанцы превратили успешный мятеж в настоящую революцию. Именно этого, как мне казалось, и желали Звездные Владыки.

К тому же ... не останутся в накладе и мои крозары Зы, и вообще весь Санурказз.

В последующие дни и ночи я все больше и больше рисковал, высказывая украдкой из дворца "Изумрудный Глаз". Я вылезал из высокого окна и, пользуясь побегами растений вроде плюща, но толщиной с канат, который покрывал стены, спускался во двор, потом перелезал через стену и прыгал на поджидавшего меня сектрикса. Конечно, Вомануса пришлось сделать соучастником в организации моих ночных исчезновений,

и он провел много бессонных ночей, обливаясь холодным потом и дожидаясь моего возвращения. Он считал, что где-то в городе у меня есть девушка. Хотя он и ругал меня за глупость, говоря, что я напрасно не пью нектар с цветка у меня под носом, его невольно восхищала безрассудная храбрость, с которой я улетал испить этого самого нектара в другом месте.

Те, кто составил руководящее ядро моей армии, начали обучаться обращению с деревянными кольями. Я велел нарубить кольев довольно скромной длины в двенадцать футов36. На строительстве ишачило немало солдат, и Холли, умыкнула их, использовав свою подпольную дорогу для благой цели. Эти ребята были более чем рады присоединиться к нам. Конечно приходилось как-то объяснять их отсутствие. Однако смерть раба - явление для Магдага совершенно обычное, и хотя магнаты знали, как часто жаловался мне Гликас, сколь многие из невольников прячутся в "нахаловке" рабочих, предпринимать туда облавные экспедиции им приходилось с должным военным тщанием. Гликас любил участвовать в налетах на окраины гетто-"нахаловки", когда он и его дружки рубили всех рабочих и невольников, у кого не хватило ума бежать при первых же звуках цокота копыт. В общем, я полагаю, они убивали около тысячи рабов за сезон. Это число было едва заметной частью среди сотен тысяч тех, кто трудился на стройках Магдага.

Кроме этого, магнаты, закованные в кольчуги, во всем блеске, любили совершать набеги на соседние вассальные города. В общем, весело они жили, эти магнаты Магдага.

Рабам-солдатам, которых мы приняли, пришлось присягнуть хранить тайну, принеся при этом такие клятвы, от которых у них волосы завились колечками, а набедренные повязки сделались мокрыми. В их задачу входило обучать и приучать к дисциплине наших добровольцев из числа рабочих. На этом этапе я лично придирчиво проверил каждого бойца. Большинство их составляли заряне, но было и некоторое количество светловолосых жителей Проконии, а также немало ошей, фрислов и рап. Эти солдаты никак не могли понять, зачем им нужны эти двадцатифутовые колья. Именно так они их называли, уверенные, что именно таково их предназначение. Пока я решил не рассеивать их иллюзии. Это я сделаю позже, а пока эти орудия послужат своей цели в качестве кольев.

Вскоре вокруг меня собралась небольшая группа бойцов, которые, как я полагал, будут держаться до последнего.

– Предположим, на вас налетел магнат, - начал я, когда мы уселись кружком в лачуге на утрамбованном земляном полу при трепещущем свете свечи.
– Он облачен в кольчугу. Скачет он верхом на сектриксе, а значит, возвышается над вами, пешими. И он обрушивает свой проклятый длинный меч, чтобы раскроить вам череп до шейных позвонков. Ваши действия?
– Я обвел их пристальным взглядом - эту дюжину бойцов, на которых должен был полагаться.
– И когда я задаю вам вопрос "Ваши действия?", то не хочу услышать ответ "бежать".

Мы ещё не миновали то время, когда могли шутить. Генал наверняка дал бы именно такой ответ.

Тут все захмыкали и заерзали, а Болан зло бросил:

– Вскочу на спину сектриксу и воткну кинжал в глаза этому вуску.

– Прекрасно. А как ты проскочишь мимо меча?

Мы заспорили. Я заметил, что Генал наткнулся на верную идею, когда он веско произнес:

– Бросить что-нибудь - например, веревку со свинцовыми грузиками - и спутать ноги сектриксу.

– Прекрасно. Но чтобы сделать это хоть с какой-то меткостью, тебе придется подойти поближе. А магнаты будут атаковать эскадронами, и взводами. Те, кто скачет следом, тебя зарубят...