Солнце цвета ночи
Шрифт:
Ингьяльд отступил на шаг, рука его опустилась на меч. «Гриб» вырос еще, стали видны очертания человеческой головы, плеч.
Из земли поднимался мужчина, глаза на залитом кровью лице были закрыты, в груди зияло отверстие, в животе что-то копошилось, будто там устроили попойку могильные черви.
Ивар вновь ощутил тошноту.
– Флоси сын Гудмунда, – проговорил эриль твердо. – Ты ли это?
– А кто спрашивает? – открылись алые, пылающие глаза.
– Любопытный сын Знающего, – Арнвид поднял нож выше. – Ты ли это? Именем
– Я, – сказал мертвец, оскалив в улыбке острые зубы, больше похожие на крысиные, чем на человеческие. – Что тебе нужно, Любопытный?
– Скажи мне, Флоси, куда отправился из Бьёргюна твой бывший предводитель, Храфн Прямой?
– Я знаю тебя, – мертвец попытался сделать шаг, но ноги его словно прилипли к земле. – И всех вас! Вы – те, кто убил меня!
Он повернул голову и Ивар вздрогнул, столкнувшись с полным злобы взглядом. Всякому известно, что вернувшиеся из Нифльхейма пылают ненавистью к живым и способны причинить много зла…
– Ответь мне, именем Тора! – эриль быстрым движением сделал знак молота, и от повисшей в воздухе руны полился режущий глаза свет.
– В Дюплинн! – мертвец зашипел, задергался, заслоняясь рукой от нестерпимого для него сияния, на синюшной коже вздулись похожие на поганки волдыри. – Только убери, убери… Жжет!
– Ты не врешь, – Арнвид махнул рукой, и руна растаяла. – Возвращайся туда, откуда пришел, и забудь все, что здесь произошло…
Мертвец завыл, потянул вперед руки, блеснули длинные заострившиеся когти, но его уже всасывало, затягивало под землю. В стороны ударил холодный вихрь, донес издалека многоголосый хор, полный злобы, тоски и отчаяния…
Через мгновение Ивар понял, что вокруг самая обычная ночь.
– В Дюплинн, – проговорил Арнвид задумчиво. – И зачем его туда понесло?
– Не знаю, – ответил Ивар. – Но в любом случае мы последуем за ним!
– Как скажешь, конунг, как скажешь, – согласился эриль, вешая нож на место. – Только вот для начала уберемся отсюда. Еще не хватало, чтобы нас застукали тут и обвинили в колдовстве.
– А с козлом что? – подал голос Ингьяльд. – Его же найдут…
– Если я правильно понимаю, – хмыкнул Арнвид, – то к утру от нашего козлика останутся только рожки да ножки.
И словно в ответ из-за холмов донесся полный кровожадного предвкушения волчий вой.
Ветер с востока наполнял парус, и мачта гнулась, чуть слышно поскрипывая. Скрытый дождем берег Хёрдаланда уползал вдаль, поднимающаяся из-за гор туча потихоньку догоняла корабль.
Разлегшиеся на лавках викинги болтали, Ингьяльд зашивал плащ, а Нерейд точил меч.
– Дюплинн, – сказал Ивар задумчиво, глядя на запад, где небо над морем было чистым, точно взгляд ребенка, а солнце золотило верхушки волн. – Там я еще не был.
– А я был, – ответил Арнвид. – Давно, правда, лет тридцать или сорок назад. Ничего особенного, все почти как в Трандхейме, только рабы дешевле да море теплее.
– Интересно,
– А все то же, – эриль пожал плечами. – Я слышал, что кое-кто из наших попытался оттяпать кусок земли в Деире и Лотиане, чтобы совсем осесть, да рыцари им по ушам надавали. Хотя ты можешь спросить у нового дружинника, этого, Шестирукого…
– Кстати, он еще не принес мне клятву, – Ивар повернулся, глянул туда, где белобрысый воин лежал на лавке, прикрыв глаза. – Эй, Ульв, подойди!
Шестирукий встрепенулся, вскочил одним гибким движением, точно громадный кот. Вразвалочку, без особой торопливости зашагал по проходу между лавками, остановился перед Иваром.
– Что угодно конунгу?
– Твой меч, – сказал Ивар. – И клятву.
– Хорошо, – Ульв кивнул, взялся за золоченую рукоять, и длинное серое лезвие сверкнуло под лучами солнца. – Владей этим мечом, конунг Ивар Ловкач, и не забывай делиться удачей.
Викинги замолчали, кто дремал – проснулся, все глаза обратились туда, где стоял конунг – в море порой и пролетевшая мимо корабля птица – развлечение, а тут кое-что более интересное…
– Я же клянусь сохранять тебе верность до тех пор, пока ты сохраняешь верность мне, – продолжал Ульв, и зеленые глаза его озорно блестели. – Не отступать в бою без приказа, и повиноваться тебе во всем, что не задевает моей чести.
– И в свидетели этой клятвы я призываю Тюра Накладывающего Путы, – Арнвид поднял руки, сцепил их над головой. – Пусть покарает он того, кто ее нарушит, потерей дома и рода, лишением мужественности и удачи!
– Я клянусь, – повторил Ульв и склонил голову.
Ивар коснулся протянутой ему рукояти, откашлялся.
– Убери меч, воин, – проговорил он. – Призываю в свидетели Одина Вождя Битв, что ты всегда найдешь добрый прием в моем доме и на моем корабле.
Ульв улыбнулся и спрятал меч.
– Погоди, воин, не уходи, – сказал эриль. – Ты ведь в прошлом году был в Бретланде? Расскажи, что там нового.
– Не очень много узнаешь, сходив в поход с Тормодом Бешеным, – Шестирукий хмыкнул. – Саксы расселяются дальше к северу, король Артур строит замки, перекрывая путь по рекам внутрь страны. Взять добычу теперь гораздо сложнее, чем несколько лет назад.
– А в Каледонии вы не были? – поинтересовался Ивар.
– Только проходили мимо, – покачал головой Ульв.
– Единороги! – крикнул кто-то с правого борта. Викинги засуетились, кто-то восторженно засвистел.
Среди зеленоватых волн мелькали серые спины, лоснящиеся тела. Морские единороги были длинные, мощные, как бревна, на лбу у каждого торчал витой острый рог, достаточно прочный, чтобы крушить дерево.
Один из зверей выпрыгнул из воды и с плеском упал обратно, обдав драккар брызгами.