Солнце цвета стали

Казаков Дмитрий Львович

Пленник позеленел.

– Все готовы? – Ивар оглядел свое воинство и ногой вышиб дверь.

За ней было светло, точно днем. Факелов натаскали столько, что свет резал глаза. Тут, на последнем рубеже, собрались те, кто не боялся даже демонов или был слишком многим обязан императору, чтобы оставить его без защиты.

Они стояли плотным строем, и обнаженные мечи в их руках не дрожали.

– Вы все же выжили тогда, варвары!.. – проговорил худой и высокий воин, в котором Ивар с удивлением узнал Эраста. Бывший Главный Советник По Особым Поручениям

оказался гораздо смелее, чем выглядел. – Можно было этого ожидать! Ваше богопротивное колдовство иногда бывает очень сильным! Но теперь настал час вашей смерти!

Он собирался что-то еще добавить, но осекся, наткнувшись на холодный, полный ненависти взгляд Ивара.

– Не знаю, выживу ли я… – промолвил предводитель викингов, глядя на такой знакомый меч, который сжимали чужие руки. Ощущение было такое, словно жену лапали у него на глазах. – А вот ты умрешь точно!

Он резко взмахнул рукой. Щит, превратившийся в метательный снаряд, ребром врезался в лицо Эраста. Хрустнули кости.

– Убивай! – гаркнул Ивар. – Одину слава!

Кари врезался в чужой строй, точно камень, выпущенный из метательной машины. Меч, который должен был разрубить ему горло, погнулся, упавший на голову клинок разлетелся на куски. Берсерк ворочался в гуще врагов как медведь в собачьей стае и убивал, убивал…

Воющий Сигфред отшвырнул щит. Изо рта его пузырилась пена, а клинок метался с такой скоростью, что можно было уловить только смазанное движение. Его противники не успевали ничего понять, как оказывались мертвыми.

Топор Афанасия, клинки Гудрёда и Ингьяльда собирали кровавую жатву. Будто сама Хель, неумолим был Олешер, и меч его разил не хуже косы хозяйки Мира Смерти. Сверкали сабли Петра.

Нерейд и Гаркуш, бросив бесполезные сейчас луки, тоже ввязались в свалку. Лязг оружия оглушал, хрипы и стоны сражающихся звучали подобно морскому прибою, равномерно усиливаясь и утихая.

Ромеев медленно теснили. Их было куда больше, но здесь собралась ближняя охрана императора из знатных обитателей города, которые больше привыкли красоваться в золоченых доспехах рядом с троном, чем сражаться не на жизнь, а на смерть. И, столкнувшись с теми, для кого умение убивать и не быть убитым давно стало в жизни главным, они не могли победить.

Ивар нагнулся к поверженному Эрасту, разжал еще теплые пальцы. Шершавая рукоятка меча точно сама прыгнула в ладонь. По телу прокатилась сладостная дрожь, лезвие в ответ мягко засияло, будто приветствуя хозяина.

– Руби! – закричал он, не слыша собственного вопля, и ринулся в схватку. Привычно уклонился от удара в голову, отразил второй и тут же пожалел, что остался без щита – тычок в область ребер хоть и не пробил кольчугу, но все же оказался очень болезненным. На мгновение сорвалось дыхание.

Но это уже не имело значения. Сигфред, не обращая внимания на сыплющиеся удары, вбил меч по самую рукоятку в горло пожилого воина в простой вороненой кольчуге.

– Стратига убили! – завопил кто-то, и строй гвардейцев тут же потерял монолитность.

Кое-кто развернулся и ринулся бежать, прочие продолжали защищаться, но уже без прежней отваги.

– Бросайте оружие – и останетесь живы! – крикнул Ивар что есть силы. – Всем стоять!

Второй приказ относился только к своим, но, к удивлению Ивара, послушались все. Сражающиеся вдруг замерли, как-то странно озираясь по сторонам. Многие так и не поняли, что именно заставило их приостановить смертоубийство. Наступившая тишина терзала слух и была более неприятной, чем недавно звучавший грохот.

– Кто сдастся сейчас – останется жить! – сообщил Ивар второй раз.

– Вот уж нет, грязные варвары! – взвизгнул тощий юноша. Некогда на его шлеме топорщились перья, но после знакомства с мечом кого-то из викингов торчали только жалкие огрызки. – Чтобы мы сдались вам?..

Удар Нерейда был так стремителен, что его мало кто заметил. Просто раздалось смачное «чпок!». И гордый юнец, закатив глаза, неуклюже повалился на спину. Болтун зашипел, растирая костяшки пальцев.

– Твердое у него личико, – пожаловался он. – Прямо как у тролля!

С негромким лязгом на пол упал первый выпущенный из рук меч. За ним второй. Благоразумные гвардейцы поняли, что императоры приходят и уходят, а жить-то надо…

– Р-резать! – со странной интонацией прошипел вдруг Петр. Его черная борода вся была заляпана алым месивом, кровь виднелась и в шевелюре, с которой кто-то сшиб шлем.

Повернувшись на месте, бывший иудей вдруг закатил глаза и мягко осел на пол.

– Еще один, – сказал Афанасий мрачно, – не повезло нам сегодня!

Гаркуш лежал свернувшись, точно ребенок под одеялом. Распахнутые светлые глаза невидяще созерцали стену, а под телом Мстителя растекалась лужа крови. Судя по всему, его было уже не спасти.

– Свяжите их, – приказал Ивар, кивнув на ромеев.

– Чем? – Гудрёд попытался почесать в затылке, но наткнулся на шлем. – Веревок-то нету!

– А вон штуки висят. – Ивар потыкал пальцем на занавеси из плотной ткани, прикрывающие окна. – Если их на полосы разорвать, как раз сгодятся.

Зал наполнился треском разрываемой ткани. Связанные по рукам и ногам гвардейцы были рядком сложены вдоль стены, где и остались, свирепо хлопая глазами. На всякий случай Ивар велел заткнуть им рты.

Императора они нашли через две комнаты. Последние его защитники разбежались. Правитель Миклагарда сидел на роскошной, под балдахином, кровати и мелко дрожал.

– Да, а ничего императоры живут! – заметил Афанасий, озираясь и завистливо сопя.

Спальня, хоть была невелика, по обилию натасканных в нее вещей могла поспорить с сорочьим гнездом. На толстых настенных восточных коврах, ярких, как цветущий луг, висело драгоценное оружие. Судя по.слою пыли, покрывавшему искусно изукрашенные ножны, клинками не пользовались лет сто. На низких столиках из красного дерева теснились шкатулки, какие-то кувшинчики из золота, щедро украшенные драгоценными камнями.