Солнце для любимой
Шрифт:
— И что ты слышала?
— Достаточно, чтобы больше никогда не доверять тебе. Я слышала, как ты согласился обсудить с ним детали этой сделки. Это было сразу после того, как ты заметил, что тебе стоит только свистнуть, и я сразу прыгну к тебе в постель.
Стэнворд прошептал что-то похожее на проклятье. Но уже через пару минут, проведенных в молчании, он пришел в себя от удара. Он откинулся на спинку, положил ногу на ногу и продолжил с холодной надменностью в голосе:
— Мне очень жаль, что ты слышала этот разговор, но еще более жаль, что ты перестала подслушивать на самом интересном
Стефи задумалась. Она уже почти поверила этим словам, как вдруг вспомнила, что это было не главным.
— Ну, хорошо, но еще ты говорил: «А какая мне от этого выгода?», «Я не интересуюсь вчерашними школьницами», «Неопытные женщины меня не привлекают». Ведь это были твои слова? И потом я же слышала, как ты сказал: «Хорошо, давайте обсудим детали». И, судя по твоему голосу, ты не был особо удивлен и поражен его предложением.
— Я просто знал, с кем имею дело, — отозвался Клайв со странным спокойствием. — С людьми вроде Роджера Уильямса на другом языке разговаривать бессмысленно, они по-другому не понимают. Потом, я же объяснил тебе, что не согласился на его предложение.
— Ты не согласился только потому, что понял, что ты и так победил, что он уже приперт к стенке, и ты получишь все, что тебе нужно! Тем более, что я «готова прыгнуть к тебе в постель»! — крикнула девушка, потеряв терпение.
— Стефи, — проговорил Клайв как-то устало, — ты хоть реши, в чем ты меня обвиняешь: в том, что я согласился, или в том, что я не согласился.
На эту демагогию Стефани ответить было нечего, и она замолчала, тяжело дыша. Стэнворд посмотрел в ее блестящие от ярости и унижения глаза и сказал со вздохом:
— Теперь я понял. Ты согласилась переспать со мной, а потом сбежала, чтобы мне отомстить.
Она покачала головой.
— Это не было местью.
— А что это тогда было? — воскликнул он, неожиданно лишаясь спокойствия. — Только не надо больше этой чепухи про пьедесталы и временные петли. Я уверен, что ты хотела заставить меня заплатить за то, что считала предательством.
— Нет, Клайв, — упрямо сказала Стефи. — Это было не местью. Просто я поставила себе цель избавиться раз и навсегда от влечения к тебе.
Клайв вдруг расхохотался.
— Ну и как? — спросил он. — Избавилась?
Он окинул ее недвусмысленным взглядом и положил свою ладонь на ее руку. Ее дрожащие пальцы были ему лучшим ответом. Стефи попыталась высвободиться, но он сам уже отдернул руку, и, как ей показалось, с отвращением.
— Почему ты не сказала мне правду, когда я расспрашивал тебя в Бандаберге? Почему не дала мне понять, что ты слышала наш разговор и не попросила объяснений?
— Я несколько раз давала тебе возможность объясниться, — ответила девушка. — Хотя к чему это? Ведь я слышала своими ушами, как ты торговался с моим отцом, как он сначала предлагал меня в качестве жены, а потом, когда ты не согласился, и в качестве любовницы. Что тут еще было объяснять?
— Хорошо, — мрачно сказал Клайв, — я признаю, что был циничен, но это не касалось тебя. Это касалось только твоего
Она ничего не ответила, поэтому он продолжил:
— Я признаю, ему удалось вывести меня из себя, когда он сказал, что запретит тебе видеться со мной. Я был так зол, что чуть не ударил его.
— Лучше бы ты его ударил, — тихо и без выражения сказала Стефи.
— Вероятно, — отозвался Клайв глухо.
— Но почему ты сам мне не рассказал обо всем этом, — вдруг спросила девушка, вспоминая, что эта часть осталась без объяснения. — Я несколько раз пыталась вызвать тебя на этот разговор.
— Послушай, Стефи, я не умею читать мысли. Я не подозревал, что ты нас подслушивала. Неужели ты считаешь, что я мог рассказать тебе об этой гадости? У меня совершенно не было желания унижать тебя таким образом. Я вижу, что ты не имеешь представления о том, что я за человек.
— Я не имела его в восемнадцать лет, — сказала Стефани. — Теперь, по-моему, я хорошо знаю, какой ты: честолюбивый, смелый, безжалостный, обаятельный, сексуальный. Это слишком много для меня. Кстати, Клайв, а почему ты стал общаться со мной, если не для того, чтобы шпионить за отцом?
— Потому, что ты была самой очаровательной девушкой из всех, что мне приходилось видеть, — ответил Стэнворд. В его голосе на мгновение послышалось такое сильное и искреннее чувство, что Стефи задрожала и закрыла глаза. — Очаровательная, но еще слишком маленькая, — продолжил он почти цинично. — Тогда в Бандаберге я подумал, что ты выросла. Но я ошибся. Ты действительно все еще живешь прошлым.
— Я признаю, — сказала девушка. — что я была не права, предлагая тебе отношения, которые не в состоянии поддерживать.
Он не ответил, и она нашла в себе силы добавить ровным голосом:
— Прости меня.
Клайв повернулся и взял ее за руку. Она помедлила несколько секунд, потом освободилась. Он сказал:
— Стефани, мы оба наделали много ошибок, но теперь мы об этом знаем и можем оставить их позади.
— Ничего нельзя просто так взять и оставить позади, — отозвалась Стефи тихо, — потому что настоящее складывается из прошлого. — Она вдруг почувствовала страшную пустоту внутри. — В любом случае, что сделано, то сделано. Ты прав, теперь главное — ребенок. Он гораздо важнее моего глупого разбитого сердца. Я понимаю, что все это — большое для тебя осложнение, но ничего уже не поделаешь. Нам обоим нужно взять себя в руки и с честью все это выдержать.
Он посмотрел на нее, потом проговорил, как будто не слышал ее слов:
— Тебе опять нехорошо. Поспи немного, мы скоро будем в Сиднее.
Он повернулся, чтобы опустить спинку сиденья, но Стефи покачала головой.
— Клайв, не нужно, я не больна.
Он только улыбнулся, опустил спинку и задернул шторку иллюминатора.
— Позволь мне поухаживать за тобой.
Стефани проснулась оттого, что он держит ее в объятиях. Она спросонья потянулась к нему, но вдруг окончательно пришла в себя и стала вырываться.